— Прости, не подумала, что это слишком личный вопрос. — Извинилась я, смотря как содержимое очередного бокала перемещается в Николая. — Но все-таки, пить столько — вредно.
Мужчина хмыкнул и отставил бокал в сторону, в последний раз повертев его в руке. Карамельная жидкость ударилась от резкого движения об стеклянные стенки бокала и капли попали на рукав белоснежной рубашки, но мужчина не обратил на это внимание.
Про себя рассказывать пришлось, причем правду. Единственное меняла все зарубежные имена на наши, что оказалось сделать вполне легко. Рассказала даже то, что с девочками пытались взломать сайт пентагона, на что он рассмеялся, видимо приняв за шутку. Ну да, шутка, которая для нас троих чуть не закончилась тюремным заключением, но подруга успела вовремя запихнуть ноут в морозилку. Холодильники спасают мир!
Алкоголь, казалось, вообще не подействовал на Николая, видимо в прошлый раз он выпил его на несколько порядков больше. А так, после нескольких вопросов мужчина просто немного расслабился и не был уже так напряжен, как когда я спросила об отце. И тоже стал о себе рассказывать.
Так для меня неожиданностью стало то, что мужчина раньше увлекался гонками, но ему надоело оплачивать счета за превышения скорости, и теперь он гоняет только на трассах, а не по ночному городу.
За вечер мы поделились друг с другом несколькими забавными историями из жизни, после чего Николай отвез меня домой.
Когда машина остановилась у моего дома, ладонь мужчины оказалась на моей, от чего я вздрогнула. Жар чужой руки заставлял сердце ускоряться. Он легонько сжал ее, после чего попрощался. После прошлого раза я ожидала, что мужчина попробует меня поцеловать, но этого не случилось. Не зная, радоваться или печалиться этому я попрощалась до понедельника и зашла в подъезд. На душе было немного гадко. Не привыкла я играть в такие игры, где следует следить за каждым своим словом. А от правды наши пока что не начавшиеся отношения вообще пропадут.
Следующие дни прошли в домашней рутине, сменившейся затем рутиной рабочей. В связи с подписанием новых договоров, Николай носился по главному зданию и по филиалам, так, что под конец рабочего дня едва переставлял ноги. Меня также не обделили работой. От количества набираемых символов даже мои пальцы, привыкшие к клавишам, ныли уже к середине дня так, что приходилось их разминать.
С дядей Степой связь временно была потеряна, его положили на поддерживающие процедуры, а потому мы пока что не говорили.
Желание пробить все-таки данные Николая по своим базам я сдерживала из последних сил. Не хотелось чувствовать себя еще более черствой, или грязной от такого. И так, благодаря дяде Степе, чувствовала себя сволочью. Лучше бы он просто нас познакомил, не ставя меня в известность относительно планов на нас. Для нас обоих это было бы лучше. Что будет, когда Николай обо всем узнает, я даже боялась думать. Воспримет это как предательство? Наверняка. Я бы приняла все именно так. А с учетом его отношения к отцу… Нужно попытать дядю Степу что именно он сделал, что Николая аж перекашивает, когда кто-то интересуется про его отца. Не все они мне рассказали. Чувствуются общие гены.