Вода тихо билась об борт, и мелкие брызги долетали до лица. Я словно парила в океане спокойствия, укачиваемая волнами Москва-реки, по которой неспешно плыл теплоход. Даже шум мегаполиса на время отступил. Было тепло и уютно, будто так и должно было быть всегда. Но резкий звук нарушил все волшебство мига, заставив вспомнить, что мы здесь все-таки не одни. Именно в этот момент я была благодарна Николаю, что кроме обслуживающего персонала здесь никого нет.
Итак, наше третье свидание, если можно конечно считать свиданием поездку за цветами или посиделки после сорванной сделки. Мужчина с каждым днем открывался мне с новой стороны. Непонимание, почему дядя Степа так к нему относится, удручало. Я знала его, как серьезного взрослого мужчину, на которого всегда можно положиться, и который всегда поможет. Он отзывался хорошо о своих помощниках, начальниках отделов, рабочих. И только когда разговор заходил про Николая его лицо менялось, будто бы он сдерживает злость или что-то похожее. Мне мало верилось в то, что он не любит сына. Чтобы дядя Степа не говорил, он вполне мог оставить фирму своему заму, или же мне, пусть и без моего на то согласия. Но он выкрутил все так, чтобы фирма осталась в руках сына, пусть и с женитьбой. Как это можно воспринимать, как не заботу о сыне, чтобы с ним был кто-то рядом, когда его не станет. Только путь дяди Степы вызывал недоумение. Я действительно ожидала встретить какого-то глупого, недальновидного мажора, который все привык решать деньгами и которому плевать на мнение других. Пока же я вижу обычного мужчину, который работает на грани своих возможностей, чтобы фирма отца не канула в Лету. Пусть и без одобрения того самого отца.
Нет. Однозначно, как вернусь домой, пробью по всем возможным источникам все, что могло рассорить этих двоих. Стыд? Пусть я не смогу, как прежде, смотреть в их глаза, но может хотя бы найду возможность их померить перед смертью. Да и так, изредка вспоминаю, что должна в себя влюбить Николая, и становится безумно стыдно. И, вместе с тем, безумно хочется, чтобы это произошло. Странновато впервые влюбиться в двадцать шесть лет, но что будет, то будет.
— Лен, пойдем? Или ты хочешь еще здесь постоять? — Отвлек меня Николай. Постоять? Вот так вдвоем, чтобы никто не отвлекал? Хотелось, но сейчас это будет лишнее. Я все-таки поежилась. Под пальто было классическое черное платье чуть выше колен, а от того не сильно меня оно грело. Ноги в туфлях уже начали подмерзать.