Чтобы хоть немного развеяться, спускаюсь в столовую. Заказываю себе кофе. Пока жду свой заказ, замечаю несколько косых взглядом в мою сторону. Что ж, глупо было ожидать, что такой скандал забудется за пару дней. Неприятно, конечно, но пережить можно. Сейчас куда больше меня волнует, почему Матвей до сих пор не приехал. Проверяю мобильный, но там по-прежнему пусто. Ничего.
К себе возвращаюсь пешком по лестнице. Так меньше вероятности встретиться с кем-то из знакомых. Уже поднявшись на нужный этаж, сталкиваюсь с Валей. Она стоит и смотрит на меня таким взглядом, словно я у нее что-то украла.
— Явилась все-таки, — выплевывает она.
Удивленно смотрю на нее. Неужели так остро реагирует на мои отгулы? Сама-то частенько этим балуется.
— Ты о чем?
— Вот бесстыжая, — фыркает она, складывая руки на груди. — Мало того, что врала и воровала, так еще и делает вид, будто не в курсе!
— Валь, ты здорова? — ошарашенно смотрю на нее. — Какое воровала? Ты о чем вообще?
— Думала, если будешь шашни с Волошиным водить, он прикроет твои махинации? — презрительно отвечает коллега. — Видать, плохо давала, раз все как есть написал в своем отчете-то и уехал!
От ее слов во мне что-то ломается. Как же так? Так разве бывает? Все становится похожим на дурной сон. Разворачиваюсь и ухожу в кабинет. Валя еще что-то говорит мне в спину, но я уже не слышу. В голове пульсируют слова, что он уехал… Подставил и уехал… Не понимаю, о каких махинациях речь, хотя. Если взять себя в руки, я обязательно смогу сложить весь пазл и разобраться, что происходит. Но я не могу. Мне так больно внутри, что хочется просто спрятаться под одеялом, решив, что это лишь кошмар, что утром я проснусь и все снова будет в порядке.
Не знаю, сколько я сижу, бесцельно глядя в одну точку. Прихожу в себя, только когда дверь открывается. Медленно поднимаю взгляд, до последнего надеясь, что увижу любимого бородатого босса. Но там стоит Косарин, а с ним еще и директор.
— Наталья, хорошо, что ты наконец пришла, — равнодушным тоном произносит бывший начальник. Так он говорит с теми людьми, кого ни во что не ставит. Холодно, подчеркнуто равнодушно. И от этого мне становится еще хуже. Неужели.
— Что значит наконец? Мне Матвей Сергеевич дал отгулы, — говорю онемевшими губами.
— Да уж мы, — Василий Николаевич оборачивается к директору, — в курсе, что у тебя с нашим аудитором особые отношения. — Последние два слова он намеренно выделяет интонацией.
— Нет никаких особых отношений, — слабо оправдываюсь я. — Вы же сами меня отправили к нему.
— Отправил, — соглашается заместитель директора. — Хотя если бы я знал, что вскроется в ходе проверки. — он сокрушенно качает головой.