— Значит, так и скажи, как есть.
— Ты не понимаешь, — упрямится она. — Он поймет, что я ни на что не способна, и откажется со мной работать!
— Да с чего ты взяла?
— Потому что слышала, как твой Косарин говорил ему, что если вдруг помощница не будет удовлетворять его требованиям, то он найдет другую.
«И я даже знаю какую», — с тоской думаю я.
— Валь, а может, тебе и не надо там оставаться? Посмотри, сколько нервов из-за такой ерунды, — осторожно говорю.
Она бросает на меня такой взгляд, словно я ей жабу предложила съесть.
— Совсем из ума выжила? — резко спрашивает, тут же прекращая ныть. — Ты его хоть видела?
— Нет, — честно признаюсь. Да и когда? Я и на обед-то сегодня не успела сходить из-за этого отчета, будь он неладен.
— Вот! — победно восклицает она. — Поэтому так и говоришь. Видела бы ты его, Натуль! Такой мужчина.
Вздыхаю и мысленно желаю самой себе терпения, терпения и еще раз терпения. Судя по всему, моей проблемой станут в первую очередь не косяки Вали, а ее нервные срывы по каждому поводу.
— А от меня-то ты чего сейчас хочешь?
— Так может, ты сможешь найти отчеты? — жалобно спрашивает она.
— С чего бы?
— Ну, ты ведь работала в бухгалтерии какое-то время. Да и сейчас частенько заглядываешь по делу. Может, они тебе по дружбе отдадут, а?
Смотрю на часы — пятнадцать минут до конца рабочего дня. Зная нашу бухгалтерию, я бы туда в это время даже под страхом смертной казни не сунулась. Наш главбух — женщина грозная. В части длительности рабочего дня соблюдает Трудовой кодекс до последней буквы. Особенно летом.
— Нет, Валь. Я не самоубийца. Тамара Ильинична меня вместо ужина съест. А мне еще жить хочется.
— Жалко, — вздыхает Валентина и покидает кабинет.
С одной стороны, мне жаль ее, а с другой — бросаю тоскливый взгляд на договор, который надо доделать, и жаль мне становится уже себя. В конце концов, я же не супермен, чтобы спасать всех. Тем более от надуманных страхов.
Еще полтора часа исправно вношу изменения в типовой договор в соответствии с требованиями Василия Николаевича. И к моменту, когда, наконец, заканчиваю, в глазах уже начинают двоиться цифры и буквы. Распечатав и уложив по папкам документы на завтра, удовлетворенно собираюсь домой. По дороге пишу смс Светке, которая уже раз пять названивала спросить, когда же я вернусь. Вообще у нас в офисе мало кто засиживается после работы. Тем более сейчас — в июне. Поэтому я почти полностью сосредоточена на экране смартфоне. И, как оказывается, зря. Потому что на третьем слове врезаюсь в кого-то.
— Ой, — вырывается у меня непроизвольно, — простите.