Я чувствовала себя ужасно, но старалась вести себя так, как велел Шерхан. Быть более жесткой и решительной. Я прекрасно понимала, что эти два парня тут вообще ни при чем, но то, что они видели, как Шерхан меня отшлепал, действительно придавало мне сил и решимости.
— Мне еще раз повторить? — с нажимом спросила я, стараясь соблюсти максимальную строгость в мимике и голосе, на которые только была способна.
Темноволосый пожал плечами, поставил на барную стойку тарелку и кинул поверх тряпку. Блондин попробовал возразить: — Простите, а… ведь… у нас ведь…
— Вы уволены, молодой человек, — сказала я. — Можете идти домой прямо сейчас.
Он снова захотел что-то сказать, но видимо передумал. Переглянувшись с темноволосым, он направился к выходу в подсобное помещение. Темноволосый последовал за ним.
Прикрыв глаза, я выдохнула, развернулась и пошла к улыбающемуся Шерхану, который продолжал сидеть вполоборота за столиком.
— Эй, парни! — крикнул он.
Официанты остановились и посмотрели на него.
— Ко мне подойдите, — сказал он, поманив их рукой, как недавно меня.
Они снова переглянулись, остановились и в итоге послушались: развернулись и подошли к Шерхану. Одновременно со мной.
— Садись напротив, — сказал он мне.
Я снова забралась за стол и поправив платье и волосы, посмотрела на стоявших рядом с Шерханом ребят. На их лицах царило недоумение.
— Парни, — сказал Шерхан, — короче, нам меню второе на столик и минут через пять мы готовы будем сделать заказ.
— Э-э… Родион Сергеевич, — начал темноволосый, — тут просто девушка, — он взглянул на меня, — сказала, что мы уволены…
— Не, — расплылся в улыбке Шерхан, — не уволены. У нас просто спор небольшой был. Девушка победила. Кароч. В качестве компенсации за этот стресс, вам каждому поднимут зарплату на штукарь.
Молодые люди заулыбались.
— Лично прослежу, парни, — добавил Шерхан. — Все работайте. Считайте это небольшим финансовым повышением.
— То есть нас не увольняют? — на всякий случай уточнил блондин.
— Нет, — совершенно серьезно произнес Шерхан. — Вам только зарплату подняли. Мы долго меню будем ждать?
Оба официанта стремительно ретировались. Даже не переглядываясь.
До встречи с Шерханом я редко бывала в салонах красоты.
Во-первых, обычно мне было не до того, хотя я понимала, что следует выглядеть более женственной и красивой хотя бы для того, чтобы уважать саму себя. Но у меня всегда было полно других важных дел, которые отчего — то всегда казались важнее посещения салонов. У меня была раздражительная и дотошная руководительница, офисный коллектив, в который я никак не могла влиться в достаточной степени, чтобы стать своей, куча домашних дел, в которые входил целый спектр занятий по обслуживанию мужа, чья работа заканчивалась с приходом домой и часто бесплодные попытки уединиться где-нибудь с книжкой, которой было плевать на то, как я выглядела. Выглядела я обычно. Аккуратно, скромно, без претензий на привлекательность и совершенно неинтересно. Занашивала вещи, многое в вопросах ухода за собой считала блажью розовых дур и совершенно не проникалась ни журналами, ни пабликами, ни лентами, посвященными женской моде, стилю и тому подобным темам. Я считала себя совершенно рядовой женщиной и никаких грандиозных планов на жизнь не строила. Жила, как многие живут. Облезлые кастрюльки, старая мебель, просроченные платежи за коммуналку, потому что замоталась и не оплатила вовремя, муж с выпирающим животиком в семейных трусах с пультом от телека, развешивание белья, мытье посуды и незамысловатый макияж. Когда кончики волос секлись, я шла в парикмахерскую и просила их аккуратно подравнять. Мой гардероб был очень скромен, но проблема "нечего надеть" передо мной стояла редко — выходила из дома я в основном на работу или в магазин, а примерно половина гардероба как раз и состояла из офисной одежды разной степени серости и старости. Ничего особенного, но вполне аккуратно — вот, пожалуй, лучшее определение моему внешнему виду до встречи с Шерханом.