По сути, мы ведь были так молоды, так глупы. Трезво оценивая свое тогдашнее поведение, я понимаю многое. О ночи с Себастьяном не жалела и не жалею: пусть даже не было уверенности в своей любви, своего первого мужчину выбрала я.
И неожиданным, каким-то даже очевидным стало понимание: прошлое не определяет будущее. Я и сейчас не могу точно утверждать, люблю ли Себастьяна. Но я знаю, что хочу видеть его, вечерами общаться с ним, танцевать на балах и приемах… Заботиться о нем, получать заботу в ответ — разве не об этом я в тайне даже от себя мечтала? Так какая разница, что было раньше?
А еще я очень сильно хотела узнать, как сложилась его жизнь после моего спешного переезда в Родерон. Как он спасся от гнева каринтийской королевы — получил милость или… или вообще не стал частью императорской семьи Вормесса?
Узнать ответ на этот вопрос я могу лишь в одном случае — если спрошу у самого Себастьяна. В голове это звучало легко, а вот в жизни сложнее. Я не знала, как начать разговор после вчерашнего. Сложно даже представить, что сказать ему. Даже самые банальные слова внезапно выскочили из головы. А представлять реакцию Себастьяна я даже не решалась. Я столько лишнего ему наговорила. И про платье… дура!
Размышляя об этом, первые несколько часов бессмысленно перекладывала бумажки с места на место. Когда поняла это, выругалась вслух, воспользовавшись тем, что меня никто не может услышать: в приемной тоже никого не было, ведь я сама дала Берте выходной.
В какой-то момент вспомнила про Дориану. Честно говоря, давно не вникала в проблему иномирцев, старалась избегать проблем с их опасной магией. Я даже к магии крови относилась с предубеждением из-за ее непредсказуемости.
Тем не менее, от проблемы не скрыться, и я уже пообещала Дориане помочь. Примерный план ее дальнейшего обучения разработан, но не было бы лишним повнимательнее изучить информацию о таких, как она.
Пройдясь задумчивым взглядом по стеллажам, переполненным книгами, попыталась вспомнить, где именно стоит книга об иномирцах. Пару лет назад ради любопытства я купила ее — серую, потрепанную, видавшую лучшие годы. Написана она была по меньшей мере десять лет назад, а то и больше.
Кажется, она была где-то на верхних полках, до которых я не могла достать даже в прыжке.
— М-да… — выдохнула я. Закрыв глаза, обратилась к сути своей магии, вытянула ее наружу, представляя ступени — воздушные, прозрачные, едва видимые, но твердые и надежные. Этот трюк — создание ощутимой иллюзии — я не делала уже, наверное, лет пять, и очень боялась, что у меня не получится. Но, приоткрыв один глаз, увидела едва заметное сверкание ступеней.