Леопольд вошел в кабинет первым и, как следует по этикету, представил гостя, то есть меня:
— Ваша дочь, милорд, леди Ировенн Сегнар, — а после ушел, оставив нас наедине.
Выдохнув, я вошла в кабинет, осторожно закрывая за собой дверь.
— Здравствуй, отец, — осторожно проговорила я и посмотрела в его сторону.
Он тоже постарел. Когда-то смоляно-черные волосы полностью поседели, на лице появилось много морщин, особенно около губ и носа.
Отец вскочил так резко, что ножки кресла с громким скрипом проехались по деревянному полу. Первые шаги лорд Гарольд Сегнар проделал неуверенно и смотрел на так, как будто увидел призрака. Но потом он в одно мгновение оказался рядом и крепко обнял меня.
— Девочка моя… — выдохнул отец, крепко прижимая меня к себе. Его голос дрожал, словно он едва сдерживал слезы. — Ровена… Боги, неужели ты здесь?
— Я здесь, отец, но это ненадолго, — предупредила я, чувствуя себя неожиданно неловко. Он никогда не проявлял чувств к своим детям, даже к сыну и наследнику. Отец вообще оставался тенью под властью моей матери. Но слабость и скорая смерть матери, видимо, начали его менять.
Он заключил мое лицо в ладони и поцеловал в лоб.
— Это неважно, Ровена, на день ты здесь или на всю жизнь, — заверил отец и снова прижал меня к себе. — Мне лишь нужно знать, что ты жива и с тобой все в порядке. Мы ведь тебя похоронили одиннадцать лет назад.
Я улыбнулась, и сама почувствовала, как сухо это вышло. В отличие от отца, меня наша встреча почти не тронула, хотя должна была. Нет, я рада была с ним встретиться, но не больше. Даже Леопольда я была счастлива видеть больше, чем отца.
— Присаживайся, Ровена. — Отец махнул в сторону двух кресел около камина. — Что предпочитаешь? Может, коньяк?
— Нет, спасибо, — улыбнулась я. Забавно, что в прошлую нашу встречу он и мать запрещали пить алкогольные напитки, а теперь отец сам это предлагает.
— А я не откажусь. — Отец немного успокоился и вернул себе самообладание. Налил себе коньяк из хрустальной бутылки и залпом выпил.
И вот мы впервые за всю жизнь поговорили. Я рассказала ему о своей жизни после отъезда из Вормесса, о жизни в Родероне, Салеме и Вандее. Только о фактах, которые его и интересовали. Про Себастьяна ни он, ни я не упомянули, как и про мое не самое приятное замужество.
Тем не менее, разговор был приятным. Он живо интересовался всем, особенно Вандеей и Темной академией.
— Я так горжусь тобой, девочка моя, — искренне порадовался он. — Хотелось бы вживую увидеть твою академию.
— Двери академии и моего дома всегда открыты для тебя, отец, — честно сказала я.