— К сожалению, это совершенно невозможно, — ответил напыщенному эльфу, — Видите ли, я не просто болел, я был отравлен трехкомпонентным ядом, лекари отказались от меня, но к счастью я был спасен самим ректором Нааргардской Академии Боевой Магии Арсладом Монтури. Чтобы сохранить мою жизнь, ему пришлось обратить меня в вампира. Поскольку теперь он мой второй отец, разрешение на посещение эльфийского двора вам стоит просить у него. Наследство же родного отца Я ПРИНИМАЮ, согласно его воле.
Магия вокруг меня осыпалась тысячей искр — магическая составляющая завещания вступила в силу. Никто кроме меня не вправе распоряжаться моим имуществом, даже сам король не может отобрать — магия погубит любого. Как и украсть у меня хоть монету. Все документы на землю, поместья и герцогский титул упали на стол, а в мою руку упало любимое кольцо отца с голубым топазом. Все-таки он заключил в него магическую силу завещания.
Я видел, как скорбно вытянулось лицо эльфа и тот поспешил откланяться.
А маменька стала хлопотать собирая меня в дорогу. Образовалось сразу много неотложных дел. Я не лишал ее этой радости.
Помочь теперь мне может только господин Арслад, кто знает, когда меня накроет жаждой крови.
Снова светило солнце, пробиваясь лучами в комнату сквозь приоткрытые светлые шторы. Я любил его всегда. Солнце, огненную и воздушную магию. Казалось, они такая же часть меня, как и я сам часть этого мира — огня, воздуха и солнца. Мои стихии.
Так было всегда. Так было раньше.
Я полукровка эльф и не унаследовал магию земли от отца. Ее заменил огонь, доставшийся от матери, причем с весьма средними способностями. Моя мать всегда была красивой и доброй, но сравнительно не сильным магом, хотя и закончила магическую Академию.
Сегодня золотые лучи солнца причиняли дискомфорт. Нет, они не выжигали во мне дыры, как у обращенных низших упырей. Но заметно грели кожу неприятным огнем, не оставляя на ней следа. Этот огонь заставлял содрогаться душу и снова ощущать боль внутри, намного меньше, чем до слияния, но напомнил и само слияние душ, и старые, не затянувшиеся раны — прорехи в моей душе, немного охлаждаемые второй душой.
Я вспомнил об этом. О нем. И не мог представить, как такое возможно.
"Кто ты? Ты… со мной?" — спросил его.
"Да, я Лир, — просто ответил он, и я понял, что наслаждаясь тишиной и покоем дома, упустил нечто важное, почти забыл о нем, вернувшись домой.
" Мы теперь одно, одна душа, одно тело, я — часть тебя".
"Но у тебя было имя, память, да, я видел какую-то комнату, иная жизнь. Что случилось с твоим телом? Я помню только как оно распалось. Кто твои враги и почему господин Арслад соединил меня с тобой? Нет, ты не подумай, я не против, но очень хочу знать."