Первой в моем пункте оказалась библиотека, там мне выдали книги и принадлежности для письма. Книг кстати, было не так много, как обычно нагружают в наших школах и прочих увеселительно-обучательных учреждениях. Следующее место посещения оказался деканат. Идти туда было боязно, все же как отнесутся к новой студентке, к тому же иномирянке, я не знала. Хотелось бы, конечно, чтобы никто на меня зуб не точил. Возле внушительных дверей собралась и с вежливой улыбкой на губах постучала, после недолгого ожидания решила войти и только взялась за ручку, как дверь, открываясь, потянула меня за собой. От неожиданности влетела в помещение и оказалась в чьих-то объятиях. Голову поднимала с бешено скачущим сердцем, а ну как сейчас на меня наорут, и это меньшее из зол.
По закону подлости, меня держал ушастый и мило так скалился. Мне захотелось стать маленькой серой мышкой и заползти под плинтус. Вот ей богу не понимаю, что я ему сделала, что он на меня как волк на кусок мяса смотрит.
— Извините, пожалуйста, — выдавила такие нужные слова.
— И что вы здесь забыли адептка Глебова? — вроде строго, но в глазах пляшут смешинки.
Так вы, магистр поиздеваться надо мной вздумали? Ну, хорошо, я вам подыграю.
— Ну как же вы меня наказать грозились, — и глазками так, морг-морг. — Вот я и пришла, полученное наказание отрабатывать, — томный вздох и ручки от него оторвала и к своей груди приложила.
— Ну что вы Риночка, я же вас вечером ждал и в более уютных условиях, — и так он это сказал, что все преподаватели, которые находились в деканате, прыснули от смеха. Многие пытались скрыть смешки покашливанием, остальные ржали откровенно. И так мне от этого обидно стало, что внутри все сжалось, и грудная клетка неприятно заныла. А Ливар еще говорил, что здесь преподаватели адекватные. Меня начало мелко колотить, видимо ушастый магистр это заметил, хватка его рук стала в разы сильнее. Но это не спасло от сильного порыва ветра, который снес его и мебель, стоящую у него на пути к окну, хорошо хоть наружу не вылетел. Тогда точно бы вылетела я из академии за покушение.
Осознание беды, которую сотворила я (ну, а кто еще мог сдуть магистра?), пришло в комнате. Там, к моей большой радости, оказалась Кай. После моего рассказа с всхлипами и заиканием, она налила мне отвара и начала объяснять.
— Во-первых, перестань реветь! — грозно уперла она руки в бока, и так стала похожа на добрую няню, что сопротивляться не было никакого желания. — Никто тебя выгонять не станет, не имеют права.
— Но я же магистра покалечила, возможно, — мой ответ ее только рассмешил.