— Я могу пойти и позвонить ему, — предложила я, пытаясь сделать что-то еще, садясь на ближайший из стульев.
— Нет, думаю, что решусь на... элемент неожиданности, — сказала она, подходя достаточно близко, чтобы я могла видеть ее лицо.
Это было лицо, на котором оставили отпечатки многие и многие годы. Тяжелые годы. Оно было изнурённым и грубым, и мне было интересно, какой была для нее жизнь в тюрьме.
— Итак, Оклахома, ты, Иерихон, на полную ставку, или у него есть такие, как ты, которые приходят и уходят?
Я не была уверена, что должна сказать, или насколько честной могла быть. Я знала, что Иерихон не хочет иметь с ней ничего общего, поэтому не могла представить, что хочет, чтобы она знала о его жизни. Тем не менее, возможно, если бы она знала, что собираюсь стать ее невесткой, это бы изменило ее поведение по отношению ко мне.
— Вообще-то, я его невеста, мы поженимся, — сказала, надеясь, что она хотя бы покажет малейший признак материнского счастья.
Вместо этого она поспешила ко мне и подняла мою руку, ее глаза расширились от радости из-за кольца на моем пальце.
Я выхватила руку и села на нее.
— Ммм, я вижу тебя, девочка на сквозь. Ты нашла себе хорошее место здесь ... Водишь моего сына за член, покупаешь модные кольца и большие дома. Мы с тобой похожи.
Я сжался от ее слов, и она с ненавистью улыбнулась.
— Это тебе не нравится да, но это правда. Не видишь себя привязанной к какому-то портовому рабочему, живущему в трейлерном парке, не так ли? Нет, мисс. Оклахома тащит моего мальчика на колени и хранит от меня деньги, которые по праву мои. Поэтому он сказал нет? Ты его надоумила, Оклахома?
— Нет, я не имею ничего общего к вашим отношениям с сыном. Это между вами и Иерихоном.
Прежде чем она смогла ответить, зазвонил ее телефон. Она посмотрела на меня, затем открыла его и спросила:
— Что?
Пока слушала, ее лицо стало еще более злым, затем она повесила трубку и выругалась такими словами, которыми моряк мог бы гордиться.
Она снова закрыла телефон, не сказав ни слова.
— Похоже, чокнутый Рик создает мне проблемы. Это был мой офицер по условно-досрочному освобождению. Ему нужно увидеть меня.
Облегченный охватило меня, что ей пришлось уйти, и попытался выглядеть разочарованной, когда сказал: — Я скажу Иерихону, что вы ищете его, как только он вернется домой.
— Как мило, Оклахома, ты такая же тупая какой и выглядишь. Э-э, мисси, вы поедете со мной в качестве страховки.
— Нет! — Я заплакала, встала и автоматически положила руки на свои живот.
Мама Иерихона отслеживала моё движение, и, если это было возможно, ее улыбка стала еще более зловещей.