– Подари кому-нибудь, есть же в родне кто-то, у кого такой же размер? Или продайте. В крайнем случае на барахолку сходите, не постесняйтесь, за полцены влёт уйдут.
– Думаешь?
– Думаю.
В понедельник я взял ключи от актового зала на час раньше, думал, посижу в тишине, попишу в тетрадь продолжение двенадцатой главы. Мой герой, прототипом которого стал Иннокентий Павлович, как раз оказался в роли подследственного, и у меня никак не выходило построить диалог следователя и подозреваемого в измене бывшего военнопленного таким образом, чтобы зацепить читателя. Всё казалось, что как-то слишком по-детски выходит. Измучавшись, не выдержал, взял в руки «ленинградку» и принялся в качестве релаксации наигрывать самые разные мелодии, которые приходили мне на память.
Почему-то меня торкнуло на блюз, сыграл отрывки из трёх композиций. Одна называлась «Миссисипи блюз»[26], вторая – «Блюз № 3»[27], которую сочинил известный гитарист моего времени Саша Чуйко, третья – просто безымянный классический блюз[28]. Подумал, что хорошо бы придумать блюзовую песню. Почему-то в голове сразу появился образ Маргулиса, который сейчас, наверное, лабает в «Машине времени». Под занавес релаксационной миссии добрался до отрывка из интро «Богемской рапсодии»[29] и одной из моих любимых вещей Стинга «Shape Of My Heart»[30]. Пока наигрывал, не заметил, как время подошло к пяти, и в приоткрытую дверь актового зала просунулась голова Валентина.
– Привет! Я так и знал, что это ты, когда через дверь услышал красивую мелодию. Дождался, пока закончишь, и зашёл. А что это ты сейчас играл?
– Да так, всякая ерунда в голову лезет, – отбоярился я, коря себя за безответственность. – Когда-нибудь и до этого дойдём. На прошлом занятии мы не успели толком отрепетировать «Незнакомку» и «Созвездие Пса», продолжим сегодня.
В этот момент в зал протиснулись друг за другом Юра и Лена. Я им повторил то же самое, добавив, что, возможно, настало время собирать полноценный магнитоальбом. Так что помимо «Незнакомки» и «Созвездия Пса» мы, возможно, сегодня успеем сыграть и ещё парочку вещей.
– Отлично, – обрадовался Валя, – а я из дома катушечник тогда принесу, как материал будет готов, через «Трембиту» запишем.
– Отец разрешит? – спросил я.
– Так это мой катушечник, мне его на прошлый день рождения подарили.
– Тебе же «Кремону» вроде дарили?
– Не, «Кремону» на этот день рождения, а в прошлом году – магнитофон.
А что, и в самом деле, почему бы не записать на плёнку наши музыкальные экзерсисы? Кто его знает, как сложится судьба ансамбля, может, Бузову завтра в голову придёт блажь нас распустить. А так хоть память какая-то останется. Или вообще фирма грамзаписи «Мелодия» выпустит нашу пластинку на виниловом диске-гиганте. Мечтать, конечно, не вредно, но выходят же пластинки всяких отечественных ВИА, причём иногда с таким репертуаром, что на лице непроизвольно появляется кислая мина. Вот почему-то я был уверен, что если наш альбом выйдет на диске, то в музыкальных отделах он не залежится. Глядишь, ещё и дополнительный тираж печатать придётся. Хе-хе, ну всё, Максим, следи теперь, как бы корона с головы не свалилась.