Я постарался полностью абстрагироваться от мысли, как зал воспримет исполнение такой серьёзной вещи 15-летним парнем. Просто делал то, что должен был делать. На последнем куплете даже в полусумраке зала заметил, что некоторые зрительницы (и не только пожилые) достали носовые платки. Прониклись, что, в общем-то, неудивительно. А когда мы закончили, в зале ещё несколько секунд стояла абсолютная тишина. И вот раздался первый хлопок, затем второй, и ещё, и ещё… Вскоре весь зал аплодировал стоя, и у многих, насколько позволяло видеть освещение, в глазах стояли слёзы. А начальник отделения встал и поднялся на сцену, пожав мне руку своей огромной ладонью.
– Спасибо, сынок! Прямо-таки душу вынул.
Тут уж и у меня непроизвольно защипало в носу. К счастью, на бис исполнять не пришлось, а то, боюсь, застрявший в горле ком не позволил бы мне это сделать. Разве что у Валентина прошёл бы его спазм, который он, вполне вероятно, попросту выдумал, испугавшись петь столько серьёзную вещь перед таким количеством зрителей.
– Вроде нормально выступили, – уже за кулисами, куда мы наконец ушли с нашими инструментами, с улыбкой сказал Юрец.
– Это было классно, – подхватила Лена.
В этот момент рядом с нами появилась невысокая пожилая женщина, на вид лет семидесяти. На груди – медаль «За трудовую доблесть». Подслеповатые глаза слезились, как оказалось чуть позже, вряд ли от старости.
– Я в войну мужа и сына потеряла, – сказала она чуть дрожавшим голосом. – А ты, внучок, спел, так сразу перед глазами они встали, Тимофей и Павлуша. Ему всего-то 19 лет было… Вот сейчас говорю с тобой, а сама их вижу. Спасибо тебе, хоть и больно мне сейчас, так больно, что сердце рвётся на части.
Она привстала на цыпочки и обняла меня, а потом резко отстранилась и исчезла так же быстро, как и появилась, оставив после себя лишь запах каких-то лёгких духов. Надо же, в таком возрасте, ветеран труда, наверное, всю жизнь шпалы ворочала, а продолжает пользоваться парфюмом. Ну и молодец, женщина в любом возрасте и в любой ситуации должна следить за собой.
На этот раз мы не стали ждать, пока нам предоставят машину для перевозки инструментов. Доставлял сюда я их один, а отсюда в училище, располагавшееся в паре сотне метров от ДК, дошли пешком, каждый держа свой инструмент. Правда, я нёс ещё и «Кремону», это была единственная гитара в чехле. Лена была освобождена от достаточно тяжёлого, упакованного в футляр синтезатора, за неё его тащил Юрка, а наша клавишница упорхнула с чувством выполненного долга.
Я же после училища прошёлся до цветочного магазина, расположенного в дальней части сквера Лермонтова возле одноимённой дороги. Это был и магазин, и одновременно теплица, где выращивались многие сорта цветов. Дефицит цветов если и мог тут появиться, то лишь в преддверии какого-нибудь праздника типа 8 марта. Здесь купил для именинницы букет из пяти свежих роз по трёшке за штуку. Дорого, но деваться некуда, в гости к женщине, даже такой юной, как Инга, без цветов ходить не принято. А для Нины Андреевны прикупил гвоздики по рублю, тоже женщине будет приятно.