Она не успела ответить, так как раздался крик:
– Группа Т-92, ко мне!
Это выкрикнул мужчина в синем костюме, в котором я сразу же узнал нашего будущего мастера. Мы у него были второй группой, три года он вёл тех, кто выпустился в этом году. Валерий Борисович держал в руках список, где ручкой отмечал фамилию подошедшего студента. Всего 21 фамилия. А вот и знакомые физиономии подтягиваются. Щебень ростом мне по плечо с неизменной вихляющей походкой, которую я помнил десятилетия спустя, Чарыков и Воронов – два другана, рыжий оптимист и душа любой компании Серёга Стрючков, длинный и немного как бы не от мира сего Миша Маслов, у которого верхушки ушей от рождения не закручивались, как у обычных людей, а были ровными, словно отутюженными. Его отец работал машинистом, и Маслов, как я помнил, не мыслил для себя другой профессии. Но почему-то поступил не в железнодорожный техникум, где сразу готовили на машинистов, а в училище. Может, экзамены завалил?
Не суть важно, главное, что теперь мы в сборе и исподтишка оценивающе осматриваем друг друга. Кто во что одет, кто как держится, стоит ли дружить с человеком или уже можно понемногу начинать его чморить…
– Так, строимся вот здесь, – между тем командует Борисыч.
Мы встаём в две шеренги, рядом с нами группа Т-93, такие же первокурсники, далее второй курс и третий. Строй замыкают три курса проводниц, в которой снова мелькает белокурая головка. Нет, Лада не в моём вкусе, этакая серая мышка, тихоня, тем не менее кинувшаяся в горящий дом. Просто мне всегда нравились девицы, которых есть за что ухватить, и чтобы если и были скромницами, то только в ролевых играх. Но это не отменяло того факта, что я должен спасти Ладу. И не только её. Надо бы покопаться в памяти, составить список тех, кто слишком рано ушёл из жизни. Сейчас в нём были пока мама, Лада и Пашка.
– Дорогие товарищи учащиеся!
Это слово взял директор училища, Николай Степанович Бузов. Надеюсь, не родственник будущей телеведущей и певицы ртом. В общем, минут пять директор толкал приветственную речь, после чего представил нам педагогов. Учительницу русского и литературы Веру Васильевну Маковскую я вспомнил сразу. Или просто Верочка, как её называли коллеги. На фоне преподавательского состава она смотрелась как лилия в зарослях чертополоха. Она мне и в прошлой жизни глянулась. Вчерашняя выпускница пединститута, стройная блондинка с осиной талией, в белой блузочке с кружевными манжетами, бежевой юбке-карандаш до колен, лишний раз подчёркивавших её фигуру, на ногах лакированные туфельки на каблуке высотой на грани дозволенного. Личико почти детское, милый вздёрнутый носик и большие, смотрящие ан мир словно бы с удивлением зелёные глаза… Я помнил, что за ней пытался ухлёстывать наш мастер, женатый, кстати, человек, во всяком случае, слухи о том, что он домогался учительницу русского и литературы, ходили по училищу. Но Маковская вроде бы дала ему от ворот поворот. Наши охламоны тоже на неё заглядывались, однако всё же держали дистанцию, Верочка как-то сразу всем дала понять, что подкаты к ней заранее обречены на провал. В качестве отместки или просто по своей хулиганской натуре однажды наши обормоты своими выходками на уроке довели её до слёз, и она убежала с урока. Правда, вернулась через десять минут, хоть и с красными глазами, причём без директора, а наши заводилы в конце урока попросили прощения.