— Они просто трахаются, - как ни в чем ни бывало говорит Тьёрд. – Между двумя взрослыми людьми так случается, Дэми, особенно если жена хочет ублажить мужа и показать, что ценит его защиту и заботу.
Приходится постараться, чтобы отнять ладони от лица.
Генерал сидит в той же позе, только теперь его голова расслабленно откинута на плечо.
Не очень похоже, что эти звуки за стеной смущают его или наталкивают на мысли объяснить гостям, что они ведут себя… недостойно.
— Нет никакой необходимости делать это так громко, - заплетающимся от смущения языком говорю я. – Нет никакой необходимости попирать законы гостеприимства.
Теперь-то я понимаю, за что извинялась Хёдд, но от этого не становится лучше, тем более, теперь к стонам добавляются странные влажные хлопки.
Как будто…. Как будто…
— Ты, кажется, хотела показать, что будешь мне хорошей женой? – Голос Тьёрда становится ниже, глуше, переходит в рокот где-то у него в груди.
Если бы я не видела, что в нем сидит что-то страшное, я бы даже подумала, что этот голос звучит… приятно, как будто поглаживание вдоль позвоночника крепкой и шершавой мужской ладонью.
— Я хотела быть хорошей женой тебе.
— И сделать так, чтобы я был доволен тобой, расслаблен - и вино вместе с похотью развязали мне язык? Хочешь послушать военные байки, Дэми? Или узнать, что делают халларнские наложницы, когда солдаты возвращаются из военного похода, нагруженные золотом и с тяжелыми яйцами?
Звуки за стеной перетекают в резкие вскрики, от которых мои ноги смыкаются до болезненного трения между коленями. Тьёрд следит за каждым моим движением, плотоядно облизывает хмельную улыбку. Не понимаю, почему до сих пор не сбежала. На что надеюсь? Что он попросить смазать лечебными маслами каждый его шрам?
«Он будет болтливым, когда станет довольным», - шепчет внутренний голос.
Разве не за тем я пришла сюда? Мне нужно узнать, когда и куда уйдет его гарнизон, сколько людей останется в замке и как быстро придет подмога после того, как мой дядя займет Красный шип.
Он не дает мне ответить.
Падает на лопатки, ловкими пальцами расслабляет шнуровку и, приподняв бедра, стаскивает штаны по бедрам. Тьёрд так возбужден, что его член выглядит каменным и очень твердым от крови. А вершина поблескивает от влаги, которую он лениво, как будто даже получая удовольствие, растирает большим пальцем.
Я сглатываю.
Мне страшно.
Но я абсолютно порабощена этим зрелищем.
— Ну? – Генерал обхватывает себя кулаком, проводит вверх и вниз и раскидывает руки, показывая беспомощность. – Покажи мне, что твой рот предназначен не только для того, чтобы вымаливать у богов скорую и страшную смерть на мою голову.