– Потому что мне ничего не нужно, Энзо, – прикрываю глаза рукой, создаю иллюзию что вокруг темно. Воздух со свистом рвется из груди, и я сжимаюсь, потому что чувствую взгляд пирата кожей. Он жжется и высекает из меня невидимые искры.
– Я просто хочу знать, на что столько поколений нашей семьи положили свои жизни. Я хочу увидеть. Хочу в руках подержать, понять суть. Освободиться от этого бремени. Не нужны мне золото, камни и бриги. Пусть будут чьи-то еще, не жалко.
В каюте повисает гробовая тишина, и я замираю, точно кто-то сковал меня цепями.
Кровать мягко прогибается, а лёгкий шепот скользит по коже и замирает возле губ:
– Мы найдем его вместе.
Вместо воздуха – его дыхание. Тело тяжелеет, будто напиталось штормовой влагой, а в голове шум и звон, ни одной ясной мысли. Почему-то хочется плакать. Совсем немного.
– Конечно, найдем, – смеюсь, а ладонь уже соленая и мокрая. – У тебя здесь лучший картограф на свете.
– Ария, – тепло его губ касается щеки, мягкая щетина щекочет кожу, – скажи, – голос понижается и становится густым, будто Энзо говорит через вату, – у тебя не было мужчины?
Свободной рукой стискиваю край одеяла. Все еще ничего не вижу, но лучше так, чем встретиться с его прожигающим взглядом.
– Я же говорила уже. Когда тебя мыла. У тебя короткая память, пират, – невольно усмехаюсь и боком чувствую исходящий от его сильного тела жар. Испепеляющий, как ойс пустыни.
– Извини, но когда ты меня мыла, я ничего не слышал и думал о другом.
Горячая ладонь опускается на живот и сползает ниже.
От волнения и страха стискиваю руки в кулаки и резко поворачиваюсь к Энзо лицом.
– Все ты слышал!
Мои слова исчезают в поцелуе. Осторожном и бережном. Энзо перемещает ладонь ниже и ласково прикасается к коже. Проникает в меня пальцем и, отрываясь от губ, соскальзывает вниз. Соски наливаются от его игр, а внизу живота скручиваются пружина.
Вскрикиваю от неожиданности ему в губы. Цепляюсь за Энзо, как за единственную опору, потому что сознание медленно ускользает, тонет во влажном жаре, его поцелуях и легких укусах. Хмельной размытый мир кружится над головой, а я впиваюсь ногтями в спину пирата и прикусываю ладонь, глуша новый, растекающийся в груди крик.
Волосы Энзо, будто шелк, оглаживают живот и замирают между ног. Я задыхаюсь от прикосновений его губ. Широкие ладони сжигают кожу, отпечатывая на ней колкие воспоминания. Язык кажется и холодным и горячим, а я падаю и взлетаю от каждого толчка.
Это все похоже на маленькую смерть.
Сгораю заживо, разлетаюсь тлеющим пеплом. Если небытие решит забрать меня в этот самый момент, то оно будет сладким и тягучим, как патока.