Идеальность в бесконечной степени.
— Ты сам вышел со мной на связь, — когда я поднялся и прошел мимо него, то не удержался и хлопнул старика по плечу. И рука проскользила сквозь него, как сквозь кисель. Высококачественная, сверхреалистичная голограмма. — Я твоей помощи не просил.
— Подумай о семье, хотя бы раз! Ты ставишь под угрозу не только себя и меня, но и Аврору!
— Не смей мне говорить об Авроре! Она, как никто другой, понимает мои мотивы. Это ты готов на все ради…чистоты. Убирайся, — от резкого удара по столу звякнули пустые стаканы и жалобно задребезжал графин с водой. — И помни, что если кто-то в ближайшие сутки придет сюда по мою душу, я буду знать, кто их натравил.
— Ты совершаешь ошибку, сын, — отец примирительно поднял руки, будто и правда боялся нападения. — Камкери продвинулись довольно далеко по сравнению с их захватами за прошлые двадцать лет, но это не повод ставить под сомнения кого-то в Совете! Одних баек кулганцев мало. Да, они знатоки сотен культур, но кто поручится, что они не ошиблись? Камкери уже несколько лет хозяйничают в рукаве Персея и не пытаются захватить соседние территории. Не обнаружено никакой активность пространственных врат. Они стоят мертвые, как и столетия до этого. И камкери уничтожат, рано или поздно! Их отряды мельчают, все больше тварей гибнет от пуль патрульных и в колониях людей.
— Болезнь от этого никуда не девается. Никто не знает, как лечить «бич».
— Ты и правда веришь в сказку, что болезнь подготавливает планеты для поглощения? Кем?!
— Отец, я все сказал. Мне больше нечего добавить.
— Ты пожалеешь о своем решении, — пробормотал он и раздраженно сжал рукой переносицу. — Попомни мои слова. Ты всех нас потянешь за собой!
— Я жалею только об одном, — пальцы сами устремились к крохотной кнопке на столе, которая отключала связь. — Что не был там, когда Флоренс и Ши утянуло во мрак.
Щелчок.
Отец растворился, так и не успев оставить за собой последнее слово.
— Ах, Герант, сто лет не виделись.
Она всегда просила называть ее «Госпожой Лир» — было в этом что-то такое странное и поэтичное, а я никогда не противился.
Все-таки Алиго Вакоши была властной и влиятельной женщиной, а властным и влиятельным можно простить некоторые прихоти.
Она сидела в кресле с высокой спинкой, и все ее внимание было сосредоточено на инфо-планшете, где мелькали таблицы, цифры и графики. В ее кабинете все было сделано с любовью к натуральности.
Алиго не признавала стеклопласт, синтетику или их замену. Только дерево, шелк и свет настоящих восковых свечей, а воздух ароматизировался специальными, вымоченными в эфирном масле палочками.