— Поставьте меня, пожалуйста… Я сейчас…
Она прижала ладонь ко рту и зажмурилась, а я опустил ее на землю, где девчонку скрутил мощный приступ тошноты. Пришлось собрать ее волосы на затылке и поддержать, когда колени Флоренс не смогли больше удерживать ее вес.
— Кажется, я тут умру… — пробормотала она.
— Размечталась, — бросил я резко, а внутри все сжалось от страха, которого я раньше никогда не знал. Хотя, нет. Знал. И чувствовал себя так же, как в тот момент, когда на моих руках умирала Ан’яна.
Я не мог их сравнивать. Давняя, присыпанная пылью любовь к подруге детства, светлая, полная затаенных надежд и горечи от осознания, что выбрали не меня, ничем не походила на болезненное, колючее беспокойство, поселившееся в груди с исчезновением Флоренс. И оно стало только отчетливее теперь, когда Канарейка была под боком.
Вдруг не успеем выбраться? Вдруг яд в ее крови убьет девчонку раньше?
Я совершенно беспомощен, не могу облегчить ее боль!
— Держись за меня крепче, — подхватив Флоренс на руки, я поспешил за енотом и птицей, терпеливо дожидавшимся нас за изгибом коридора.
Минуты тянулись бесконечно долго, а дороге не было конца, и когда я уже отчаялся выбраться из этого безумного хитросплетения узких проходов и туннелей с низкими потолками, как впереди забрезжил тусклый свет.
Прижав палец к наушнику-капельке, я попытался связаться с капитаном:
— Бардо, ты меня слышишь?!
— Как сквозь толщу воды.
— Ты можешь отследить, где мы находимся?
Капитан несколько секунд переговаривался с кораблем, а потом ответил мне:
— «Цикута» вас видит, мы всего в десяти минутах лета.
— Заберите нас отсюда. Флоренс без сознания, пусть Герант подготовит капсулу регенерации. Я не смогу отбиться, если птицы навалятся стаей.
— Уже летим.
Прижимая Канарейку к груди, я шептал слова утешения, которых она уже не слышала:
— Мы скоро будем в безопасности. Ты только потерпи немного, Птица, скоро все закончится, я тебе обещаю.
Выход встретил нас светом и сухим воздухом, туннель выходил на свободное пространство, в сотне ярдов от первого ряда домов. Ветер бросил в лицо колкую пыль и песок, а над головой замелькали знакомые тени.
Выходить на открытое место — самоубийство. Так что я решил вернуться под защиту каменного свода и дождаться Бардо.
Прислонившись спиной к стене, я на секунду прикрыл глаза, чтобы собраться с мыслями, но все они крутились только вокруг спасения Флоренс. Только после того, как я буду уверен, что с Птицей все в порядке и яд уничтожен, я смогу мыслить трезво.
— Магистр…
— Тебе опять плохо? Отпустить?
— Нет, я просто… хотела убедиться, что вы еще здесь.