Так и было, но признаваться в этом я не собиралась.
— Просто не вижу необходимости кидаться в однокурсника зельями. Алриат, прекрати злиться, это же был просто вступительный бой. Нужно было защищаться, чтобы ты не скрутил меня своим лассо.
— Защищаться — ладно, но ты меня победила! Я не могу допустить, чтобы какая-то крестьянка из антропийского захолустья одержала победу над Алриатом и осталась безнаказанной.
— Я не крестьянка! — возмутилась я. — Я баронесса Перье, чтоб ты знал! Мой отец был офицером, а дед владеет крупнейшим Фармацевтическим заводом магических зелий.
Этерн внезапно развернул меня лицом к себе и тонкий аристократический рот растянулся в очень нехорошей ухмылке.
— Баронесса? Очень мило, у меня хороший вкус. Пойдём-ка баронесса.
Обхватил за талию, зажав заодно и мои руки в стальных тисках, приподнял над полом и потащил по коридору. Тут я поняла, что пора звать на помощь: отчаянно завизжала, попыталась пнуть его ногой или хотя бы укусить за ухо, но этерн спокойно нёс извивающуюся меня по коридору, и, кажется, жалкие попытки вырваться не доставляли ему и малейшего дискомфорта.
Остановился только у моей комнаты, прижал к стене и впился жёстким ртом в мои губы.
— Не надо, — только и успела воскликнуть я. Запах шампанского перегара буквально душил. Не знаю, что за дрянь пьют этерны, но тошнотворно-сладкий аромат, исходивший от Алриата, вызывал рвотные позывы. Когда я уже готова была потерять сознание от отвратительного поцелуя, как Малика отшвырнуло к противоположной стене, и я узнала стоящую передо мной спину Кетро.
— Малик, приди в себя!
Малик с хрипом отлепился от стены и схватил Кетро за грудки.
— Кетро, ты не смеешь мне мешать! Девчонка меня оскорбила, она должна за это заплатить!
Теперь этерны стояли ко мне боком, и я видела бешеное выражение лица Алриата и хладнокровное — Кетро.
— Малик, девчонка уже принята в Императорскую Академию. За такое нанесение вреда академисткам, которое задумал ты, наказание от лишения титула до ссылки в Дикий лес рядовым солдатом. До конца жизни будешь за стихийниками гоняться.
Алриат метнул в меня взгляд, полный ненависти. Казалось, слова друга не оказали никакого эффекта. Кетро положил руки ему на плечи и, понизив тон, сказал:
— Малик, вспомни заветы рода: сталь закаливают в огне, а кровью питают во льдах.
Алриат перевёл взгляд на друга, кажется, эта фраза, от которой лично у меня побежали мурашки, привела его в чувство.
— Бойся меня, баронесса Перье, — сказал мне этерн. — Алриаты не умеют прощать. — И пошёл прочь по коридору.