Я ободряюще улыбнулась друзьям, и, не чувствуя ног, поплелась к двери. Вышла. Жених с идеально ровной спиной стоял, смотря прямо перед собой, не обращая на меня внимания. Лишь когда я подошла, сдвинулся с места, и мне пришлось следовать за ним.
В молчании мы добрались до его комнаты. Ленни благодаря поддержке отца жил один, в просторных апартаментах, так что проводить наказания ему было легко. Не знаю, как бы сложились обстоятельства, не выдели ему директриса отдельную спальню, но, думаю, жених все равно что-нибудь придумал.
Мы переступили порог темной спальни, и, не сговариваясь, разошлись. Ленни с самого начала завел этот ритуал — сам садился на стул, закинув одну ногу на другую, а я вставала у противоположной стены. Так мы разговаривали без посторонних, и зачем это было, мне неизвестно.
Молчание. Долгое, минут пять. Я прерывать его не хотела, хотя Ленни, очевидно, ждал. Но не выдержал, и заговорил:
— Итак. Не желаешь объяснить, дорогая Лина, как прошел день открытых дверей?
Я прочистила горло.
— Как и любой другой праздник. Еда вкусная, украшения красивые…
— Молчать!
Ленни, вскочив, подлетел ко мне, и схватил за шею. Быстро он в этот раз потерял самообладание. Видимо, был сильно взбешен.
— Чертова кукла! — его руки сжались на моей шее, и я задержала дыхание, чтобы не хрипеть, — мне доложили, что ты ошивалась на танцах в шлюховском наряде, и танцевала с приезжем!!! Говори, тварь, это правда?!
Говорить я не могла. Слезы от страха и давления выступили на глаза, воздух вышел из легких, и изо рта полились неприглядные хрипы. Я с ужасом глядела в изменившееся лицо передо мной — вены на лице вспухли, глаза налились кровью, изо рта почему-то брызгала слюна. Чудовище! Ленни — настоящее чудовище!!!
Он отпустил меня за секунду до того, как спасительная темнота накрыла бы сознание. Я безвольно свалилась на пол, хватаясь руками за горло. Больно и мерзко. Ловлю ртом воздух, и низко опускаю голову. Не могу на него смотреть. Просто не могу.
Меня хватают за волосы и заставляют подняться. Я вскрикиваю от боли, и стараюсь быстрее найти опору ногами. В этот момент натыкаюсь на нетерпеливый взгляд и понимаю — надо дать ответ. Иначе будет хуже.
— Если тебе итак все доложили, то зачем спрашиваешь? — сиплю я, не обращая внимания на то, что меня все еще тянут за волосы, заставляя голову запрокинуться.
— Жалкая, безродная девка! — плюет он, и отшвыривает мое тело к стене.
Ну, на счет безродной это он загнул. Мои родители были не бедными, и уважаемыми членами в обществе, до того, как мама осталась одна и обанкротила нас. Но это детали. Сейчас моя персона была бы и впрямь никому не интересна.