Когда боль стала невыносимой, я почувствовала, что проваливаюсь. Ленни судорожно вздохнул, оторвался, выпуская меня из рук. Я безвольной куклой повисла на стене, пальцами пытаясь нащупать, за что бы задержаться. Не помогло — щекой проехалась по обоям, и потеряла сознание.
Очнулась от того, что кто-то тер мои щеки. Руки были столь горячими, будто их держали до этого в кипятке.
— Очнулась! Ада, милая, ты как?
Стефи. Видимо, все закончилось, и Ленни вернул меня в комнату. Хорошо, что не стал дожидаться, пока я сама очнусь. Видеть его после произошедшего не хотелось еще больше, чем обычно.
Я постаралась пошевелиться, и ощутила, что тело почти не болит, за исключением дикой слабости.
— Я влила в тебя настойку, как только Ленни приволок тебя сюда, — в голосе подруги была боль пополам с отвращением, — эта скотина сказал мне, что ты упала! Мне! Уж мог бы не притворяться, будто я не знаю, что он с тобой делает!
— Он не может, — прошептала я, — ты же знаешь, Ленни всегда соблюдает приличия. Поэтому и бросил это никому не нужное оправдание.
Подруга хмурится, согласная с моим комментарием. Но со сложившейся ситуацией ей согласиться трудно.
Я внезапно подскакиваю.
— Сколько же прошло времени, что настойка подействовала?!
— Одиннадцать часов, с тех пор, как твой мудак принес тебя сюда. Сейчас утро, и через три часа начинаются лекции. Ада, что он сделал на этот раз? Все видимые раны он скрыл, но ты была такая бледная, и едва живая…
Я потерла виски, не желая вспоминать. Но пришлось, потому что этот ужас я никогда не выкину из головы.
— Какой-то обряд по выкачиванию магической силы. Ужасно больно, и к тому же от слабости произошла потеря сознания. Я так понимаю, он подпитался от моей магии, а мне оставил довольно мало… Поэтому я так долго спала и чувствую себя до сих пор разбитой. Для восстановления требуется очень много времени.
Стефи в ужасе закрыла глаза. Ее кулаки сжимались и разжимались в бессильной ярости.
— Ты должна отказаться, Ада! Он убьет тебя, и года не пройдет со дня свадьбы! Ты понимаешь это?! Никакие деньги не стоят.
— Дай телефон, — перебила я, протягивая руку.
Стефи молча подала мобильный. Я привычным жестом набрала домашний номер.
— Мам, это я, — тихо произнесла, едва в трубке щелкнуло.
— Дорогая моя! Давно не звонила. Как ты?
Голос был весел и полон сил. Конечно, отец Ленни давал щедрое содержание матери за нашу сделку.
— Плохо. Мам, я не хочу замуж за Ленни. Не могу. Я. боюсь его. Пожалуйста, давай расторгнем помолвку.
В трубке послышалась гнетущая тишина. Потом кто-то вздохнул, цыкнул, и раздались шаги. Похоже, мама отправляла из комнаты своего молодого любовника, Ариса. Или у нее уже был кто-то новый.