— На рассвете лайнер чуть не налетел на коралловый риф. Похоже, капитан стал первооткрывателем россыпи мелких островов. Одна из причин задержки — капитан выслал на острова группу. И с неожиданным результатом.
Почему-то сердце начинает биться часто-часто.
— Да?
— Матросы встретили на острове группу людей, выживших после кораблекрушения. Целое поселение… Людей приняли на борт.
Сказать, что я хочу их всех увидеть, я не успеваю.
Если рано утром их привезли, то час-полтора как раз достаточно, чтобы привести себя в порядок, ведь, как я поняла, быт на острове люди обустроили и за чистотой следили. Получается, капитан устраивает завтрак, с одной стороны, чтобы развлечь пассажиров рассказом спасённых, а с другой стороны, объяснить причину задержки.
Мы с Рамисом успели подняться на палубу. Сначала раздаётся топот. «Островитяне» поднимаются группой. Я всматриваюсь в лица мужчин.
— Мирта, не трави душу, — придерживает меня Рамис за плечо.
— Мирта? Это правда ты?! Но…
— Папа! Я знала!
Или я брежу, или…
Гладко выбритый, загорелый чуть ли не до черноты. Голос родной.
Я бросаюсь папе на шею.
— Мирта?
Похоже, он всё ещё не верит, но обнимает меня. Миг, и объятия превращаются в капкан. Я цепляюсь за папу, реву и смеюсь одновременно. Действительно, безумие.
Рамис как-то ухитряется отвести нас с папой в сторону, подальше от чужих взглядов.
Капитану придётся завтракать без нас.
— Папа…, — вечность спустя я выдыхаюсь, я счастлива как никогда в жизни, но сил на эмоции больше не остаётся.
Папа отстраняется:
— Дай-ка взглянуть на тебя. Моя девочка.
Взгляд папы постепенно меняется. Ну да, это мне сообщили, что Бер Андрас пропал без вести, папа всё это время понимал, что я жива, здорова. Волновался, конечно, но с судьёй против признания меня погибшей не воевал. Радость неожиданной встречи постепенно отступает, папа берёт себя в руки, бегло осматривает верхнюю палубу роскошного лайнера, прищуривается на Рамиса и снова сосредотачивается на мне.
— Мирта…, — тон такой, как будто я нашкодила, и меня надо отчитать за провинность.
Слишком много всего, в двух словах не объяснить, как я на лайнере оказалась, а папа явно начинает нервничать и закипать. А что папе думать? Мажор из метрополии задурил дочке голову, соблазнил, увозит из родных краёв, наскучу — мажор выкинет. И наверняка папа представил, как бы он вернулся, а меня нет не только дома, но и в городе.
Почувствовав мою неуверенность, Рамис перебивает:
— Господин Андрас.
— Вы, молодой человек, собственно, кто такой? — папа не скрывает враждебности.
— Господин Андрас, меня зовут Рамис. Я жених вашей дочери.