- Слабовато! - отразив заклинание, прошипела папашке.
И тут же из стойки ударом ноги, выбила его меч. Второй удар, покачнувшись, лорд Ирнейский распластался на полу.
Легко клинок вошел в сердце, легко и непринужденно.
- Ой, что - то крови не вижу,- и с огромным удовольствием повернула рукоятку по часовой стрелке, трижды.
Крики матери, вопли Амины, ругательства и проклятия остальных, доносились до меня издалека. Сволочь породившая меня, была мертва, тот, кто перед смертью сделал свою последнюю гадость, пал от моей руки.
С большим удовольствием вытащила клинок, хотя покрутила бы еще, стеклянный взгляд отца, с расширенными от ужаса зрачками. До последнего, он не верил в свое поражение.
С блуждающей улыбкой окинула взглядом собравшихся. Медленно и величественно, направилась к Ильгару.
- Пресветлые с тобой,- склонилась, протягивая клинок,- прости, он грязный.
Взмах рукой и клинок вновь сияет чистотой, а платья матушки и Амины, заляпаны кровью. Красота!
- Тереза, Амина, - впервые я назвала по имени мать, - я вернусь. Гастен, помни это! - зловещим шепотом пригрозила собственному семейству. И в лучших традициях жеманных девиц хлопнулась в обморок.
Глава седьмая
С моей стороны глупо было думать, что я легко отделаюсь от запечатывания дара. Слабость, сильное головокружение и тошнота, накрывали меня с периодичностью в тридцать минут. Я приходила в себя и тут же уплывала обратно, куда-то в темноту, где кружились непонятные тени, что-то нашептывающие мне.
Сколько так продолжалось, не смогу ответить. В какой-то момент, стало намного хуже. Тело лихорадило, постоянный жар, казалось, языки пламени терзают мою бренную тушку.
Кто-то всегда находился рядом, помогая выпить воды, и заботливо убирал мокрые от пота волосы с лица. Время слилось в сплошную линию, уже не различала ни день, ни ночь. А только заботливые, теплые женские руки, что в моменты моего бреда, прижимали к себе или ласково поглаживали по щекам.
Кто бы ни была эта женщина, но моя благодарность не имеет границ. Во власти очередного кошмара, вновь снившегося мне, она успокаивала меня, шептала ласковые слова, и моя боль и страх, улетучивались.
Я получала маленькую передышку и засыпала... до нового кошмара.
Во сне меня травили, я была загнанным зверем, который по углам зализывал раны. Неизменно в конце, я оказывалась в тупике, а на меня надвигалось, что-то страшное, необъятное и... я просыпалась.
Видимо, Пресветлые, все же сжалились надо мной. Ранним утром, открыв глаза, я поняла - все закончилось. Грудь больше не давила, от лихорадки тоже не осталось следа. А ум был ясен, это не могло не радовать.