Нажал на вызов, поднес смартфон к уху. Последовал длинный гудок и…
"Здравствуйте! Семейство Ангелов, всем составом улетело к теплому морю! Вернемся восемнадцатого, просим понять и простить"
Бодрым Ромкиным голосом, сообщил автоответчик.
До восемнадцатого две недели, удрученно подумал Василий, бросил трубку на соседнее сиденье, повернул ключ, тяжелый автомобиль тронулся с места
Внедорожник неспешно подкатил к шлагбауму на въезде в окруженный неприступным забором из желтого, огнеупорного кирпича, поселок закрытого типа.
Поселок по привычке называли Обкомовскими дачами, хотя, проживающих здесь бывших работников номенклатуры, можно по пальцам пересчитать. По пальцам одной руки.
Коротко стриженный, крепкий мужчина средних лет, одетый в черную форменную одежду, щелкнул пультом: шлагбаум вздрогнул, взметнулся словно в салюте и замер.
Джип накатом поплыл мимо охранника, на закрытую для посторонних глаз поросшую вековыми соснами территорию, и дальше, по узкой улочке, к дому недавно обложенному все тем же, огнеупорным кирпичом. К дому, где его дожидаются родные: отец, брат Евгений, жена его Ирина, племянник Никитка и Ольга Петровна, удивительная женщина, когда-то заменившая маленькому Васе, родную мать.
Сколько бы было радости, если б он к ним не один приехал. С ней. С Татьяной. И двумя забавными детишками…
Сбрендил. Право слово сбрендил. Никак мозги не хотят принять, что случайные маленькие попутчики, никакого отношения ни к Тане, ни ко мне не имеют. Не хотят принимать, вопреки здравому смыслу…..
К вечеру небо снова заволокло, дождь правда не хлынул как из ведра, лишь заморосил мелкими каплями.
— Я к соседке, договорюсь насчет молока и творога на следующий месяц. Тань, ты бы поужинала, если плотно наедаться не хочешь: в сковороде кабачки тушеные. — мама накинула дождевик, сунула ноги в цветастые резиновые калоши и вышла за дверь.
Степа с Алисой, носились по дому, в салки играли с дедом. Благо дом позволяет — хороший у них дом. Четыре комнаты, кухня, прихожая, кладовка, ванная совмещённая с туалетом, зато просторная.
Сунула в машинку кучку детских вещичек, перебрала клубнику, засыпала ягоды сахаром. К завтрашнему дню даст сок, сварим варенье.
Дальше, грузила себя еще какими-то домашними хлопотами, нужными и не очень. Лишь бы не думать о нем. О Васе. Сейчас не думать. Вот уснут дети, уйду в сад, на качели. Можно будет думать сколько угодно, и плакать зажав ладонью рот, чтоб не слышно было, и выть на луну, но очень тихо. Когда дети уснут….
— Все! Я сдаюсь! Включить вам мультики? — долетает из комнаты голос запыхавшегося папы.