Утро. Следующий день. Мистер Херельман входит в лабораторию. Как обычно кладет свои новенькие белые кросы в тумбочку. Смотрит в зеркало. Улыбается себе. Прихорашивается. Расчесывает потрепавшиеся ветром волосы. Проверяет частички завтрака с печенью в зубах. Кладет дипломат на полку.
Его помощницы нет на месте. Вторая помощница еще хуже первой. Катерина. Пускай у нее за спиной два учебных заведения, но все еще, до сих пор ничего не умеет, и поэтому она лишь помощница, а могла бы быть полноправным доктором, как и он сам.
Вадим Игнатьич надевает положенные в лаборатории ботинки, ложечкой влезает в них, ибо на полразмера они маловаты. Компания огромная, а такую простую вещь не может обеспечить, как простые рабочие удобные ботинки нужного размера.
Заходит в комнату с капсулой, и видит, что она запущена. На экране монитора виднеется Шестов, жующий похлебку вместе с Аргентием и Рыжулей. Он уже четвертого уровня, за спиной огромный меч, как в японских играх. И они обсуждают наконец запустившийся сюжет, приготовленный для терапии.
— Что!? Что за хрень?! Это еще что еще за…?!
— Как? Что произошло, только этого и не хватало! — доктор пытается узнать произошедшее. — Кто, мать его, где и когда запустил?
«Сессия длилась 7 часов 43 минуты»
— Ааа! Как? Сейчас девять часов, а значит, что запустили примерно в час ночи. Надо срочно звонить! — Херельман набрал своего начальника.
— Ало?! — сонным, и невыразительным голосом ответили на том конце. — Чего надо, Вадим Игнатьич?
— Чего, чего! У нас тут огромная проблема! — кричал в трубку доктор.
— Эй, не кричите, я же только после вечеринки, давайте потише!
— Вы там тусуете, а у меня капсулу запустили ночью!
— Ну и что такого? Подумаешь.
— Подумаешь? Вы знаете, что! Я тут восемь лет к этому исследованию шел. И из-за вашей безалаберности свою жизнь на помойку кидать не хочу!
— Да ладно, тебе, Вадим Игнатьич, никто тебя не заставляет выкидывать свою же жизнь. По порядку, обычным, чуть пониженным голосом, скажите. Все уладим.
— В лабораторию, где-то в час ночи, без следов взлома вошли, и включили капсулу.
— И все?
— Да, и все! Этого достаточно, чтобы нарушить эксперимент, он должен проводиться под пристальным наблюдением.