Точно! Мои парни в башне сражаются, а я фигней маюсь. Забежав туда я увидел еще несколько мертвых черных мундиров.
Вот чего точно я не ожидал увидеть, так это разорванные в клочья женские платья, и убитые их хозяйки, впечатанные в каменную стену с такой силой, что аж булыжники немного расплавились.
Дальше ситуация становилась все хуже и хуже. Не пощадили и детей. Маленькие ножки свисали с люстры на втором этаже.
Прямо в процессе кормления смерть застала их. У меня заболела голова. Мысли и так не в порядке, а тут такое. Я отвернулся. Смотреть невозможно.
Я им задам! Как можно детей то трогать?! Они не причем! С такой мыслью я готов был им руки пообрубать, поднявшись на следующий этаж. Картина маслом отразилась в моих глазах.
Патрик мертв. У него не было головы на плечах, да и в комнате тоже. У стены вся изрезанная Нинэль пыталась себя залатать. Она с переломанной рукой перебинтовывала себя как могла.
— Мастер! — она жалобно на меня смотрела, и слезы наворачивались на ее милом личике. — Патрик мертв!
Я не мог поверить. Как! Как я допустил такое? Сначала я потерял Ара, теперь его брата. Мне никогда не искупить свои грехи перед их семьей!
— Мастер, вы еще можете его спасти! Используйте силу вашего третьего глаза! — всхлипывая пыталась донести до меня мысль суккуб. — Вам надо отыскать его голову!
Недолго думая, я стал осматриваться. Мой третий глаз раскрылся в полной мере. Я заметил подсвеченную голову моего оруженосца на лестнице. Мигом туда и обратно.
Я держу ее в руках, но что делать дальше?
— Прислоните… ее к телу… и скажите… — непероводимый набор звуков. — вы сможете… — из последних сил говорила мне Нинэль.
Я повторил в точности, как мне советовала моя рабыня. Бум, и вот я стою уже под дождем, ночью. Башня разрушена. Три верхних этажа и вовсе как будто не существовали.
Обломки камней раскидало по округе. На стуле передо мной сидел живой Патрик. Правда за такое ему пришлось расплатиться правой половиной лица.
— Пат! Ты жив! — смею вас огорчить, он жив лишь наполовину. — Пат! Как же я рад. — но Патрик не издавал не единого звука.
Из-за всей суматохи я не заметил, как к башне подошли войска. Я услышал лишь последний приказ:
— Стой! Раз, два! — они в один такт топнули ногой.
С третьего этажа я наблюдал, как несколько сотен факелов горели в шеренгах.
— На разведку! Митяев и Колесников! Со мной! Бегом марш! — на разведку же нельзя идти, предупреждая об этом?
Через несколько секунд ко мне ворвались трое мужиков в красных мундирах. Они пооткрывали рты. Не знаю, из-за того ли, что я рыдал, обнимая своего оруженосца, или из-за того, что абсолютно все было в людской красной крови.