— Когда ты сдохнешшшшь, я найду твою красноволосую шлюху и трахну ее. А потом заставлю стать моей женой. И плевать, что она моя сестра. Так кровь Вийяров всегда будет чистой.
Паук поднял вторую лапу, и я вдруг увидел перед собой белого волчонка, он прыгнул в снег и оскалился на паука, который вдруг замедлил движение и опустил клешню-лезвие. Я вывернулся в сторону, подскочил вверх и со всех сил вонзил острие меча в один из глаз паука, тот с ревом завалился на бок, а я, перепрыгивая по скользкому телу, подбирался к Маагару, придавленному тушей. Он изо всех сил пытался выбраться, но не мог. Волчонок метался внизу и жалобно скулил.
— Саананская тварь, — взревел Маагар, и в эту секунду его глаза побелели, он повернул неестественно голову назад и острые лучи, как тонкие копья, пронизали маленькое белое тело насквозь. Волчонок упал замертво в снег. Визг стих, а я с воплем и стоном адской боли прыгнул вверх и обрушился на белоглазую тварь. Обезумев от отчаяния, от горечи, от ощущения своего проигрыша, от запаха смерти своих товарищей. Я выдрал эти проклятые глаза и перерубил ему голову. Раздавил глазницы сапогами. А пауки начали обращаться в пыль, растворяться в воздухе и разлетаться пеплом по снегу. Смешиваться с пролитой кровью и оседать хлопьями на мертвых телах. Тени стремительно поползли куда-то назад, обнажая белизну снега.
Я бросился к волчонку… но вместо него увидел скрюченного мальчика…
— Роооон, — наклонился к нему, обхватывая лицо ладонями. — Малыш. Ты что натворил. Зачем пришел, зачем?
Я хватал его руки, тряс за плечи, растирал маленькие пальчики, пока не остолбенел, выдохнул снова, всматриваясь в темное аккуратное пятнышко на среднем пальце.
"Я проклятая дочь… убей меня, вырежи сердце из моей груди, чтобы мне не было так больно. Отруби мне руки и голову, я так надеялась, что ты это сделаешь, отруби. Нет сил с этим жить, нет сил слышать его плач по ночам, видеть во сне маленькие ручки и целовать пятнышко на среднем пальчике левой руки… а потом орать от боли, когда она начинает таять и исчезать. Эта ручка… она давно закопана глубоко… о… Рейн, избавь меня от боли. Как же я ждала, что ты придешь и сделаешь это".
— Вейлин?.. Вейлиииин.
Я схватил его маленькое тельце и прижал к себе.
— Нет… нет, нет, нет, мой малыш. Очнись, открой глазки… это же… О Гелааа. Как же ты жесток. Как жесток со мной. Все это время… мой мальчик был рядом, а я… я не узнал и не почувствовал.
Поднял его на руки и завыл… этот волчий вопль вырвался из самого горла. Мой сын отдал свою жизнь за меня… Это несправедливо. Я не приму этот дар. Я никогда не приму этот проклятый дар. Слышишь, Гела. Не приму. Верни моего сына. Возьми меня.