— Повторяй за мной, Одейя. Слово в слово. Подними правую ладонь, а левую положи на книгу.
Я высвободила руку из цепких пальцев варвара, но не положила сверху на позолоченное плетение.
— Я, Одейя деса Вийяр, в доброй воле и светлом здравии, клянусь душой и сердцем вечно носить кольцо дома Триркраха, быть послушной Кхуду Триркраху, мужу моему, быть покорной ему и верной, раскрывать свое чрево для семени его каждый второй день семисвящения, быть готовой разделить брачный и смертный одр и последовать в мир Вечного Сада за своим супругом. Тамбар. Тамбар. Тамбар.
Посмотрела на Маагара, а потом на своего жениха. От гадливости передернуло все тело, пошли крупные мурашки по позвоночнику к затылку.
— Я не стану повторять эти клятвы, ибо нет в этом браке моей доброй воли.
Гном задрал ко мне голову, и его жабьи глаза выпучились еще больше, а Маагар толкнул меня в спину.
— Говори клятвы. Как положено. У нас был уговор.
— Я не стану ни в чем клясться. У нас был уговор, что я выйду за этого… варвара, вот пусть и проводят церемонию. Без клятв. Нечем мне клясться. Ни душа, ни сердце мне не принадлежат.
— Ты мне за это заплатишь, сучка. Без снотворного тебя ему отдам… Знаешь обычай Триркрахов? Как они в первую ночь целки лишают? Золоченным жезлом размером с мой кулак. Во всех отверстиях. Так что, можно сказать, у них все бабы девственны, и все орошают кровью брачное ложе. И ты оросишь.
Я ухмыльнулась и с ненавистью посмотрела на Маагара.
— Думаешь, для меня есть разница во сне отдаваться этому животному или наяву? Одинаково мерзко и унизительно.
Меня дернули за руку и развернули к себе. Лицо моего жениха перекосило от ярости.
— Молчать. Кхуд не есть животное. За твой грязный язык Кхуд вычесть сто драман из сундука. За твой грязный язык Кхуд сечь тебя каленным прутом.
— Да хоть убей. — прошипела в бородатую морду, покрывшуюся красными пятнами.
— Венчай без клятв, Алс, — рыкнул Маагар. — Давай. Проводи древний ритуал. Там не нужны клятвы.
— Древний? Я… никогда его не проводил и… кто сейчас венчает таким способом? Уже давно изменились правила. И никто такого не делает… храм считает обычай языческим.
— Ты знаешь, как его проводить. Давай. Начинай.
— Как? Если она должна добровольно протянуть руку.
— Протянет. Или я ее отрублю.
Повернулся ко мне и вытащил меч из ножен, схватил за локоть.
— Не дашь руку для священной печати, останешься без руки.
— Когда обе отрубишь, на ногах печать ставить будете?
— На лице поставлю. Дала руку, сука.
Маагар кивнул стражникам, и меня схватили за руку, протянули к астрану, задирая рукав и обнажая запястье.