— Я… клянусь душой моей матери не знал, что ты ждешь ребенка. Я бы искал намного лучше, я бы поверил своему чутью и отрыл тебя из-под земли… Так ты родила его мертвым?
* * *
Наверное, я умираю, и он пришел за мной, чтобы облегчить мои страдания. Последняя волна боли была настолько оглушительной, что я выгнулась и закричала так громко, что, кажется, эхо этого вопля еще долго звучало где-то в воздухе.
Я хватала астрана за руку и видела, как он морщится от боли, потому что обжигаю, но не выпускает моей руки. Что-то говорит мне, а я обливаюсь холодным потом и улыбаюсь сквозь слезы боли. Дааа. Он похож на моего Аниса. Так похож. Разве люди бывают настолько похожи?
— Что-то не так, — шепчет Моран, — долго. Слишком долго.
Я не знаю, о чем она… ведь боль прошла. А потом с ужасом начинаю понимать… что я не слышу того, что должна была сейчас услышать — я не слышу крик младенца. Превозмогая слабость, поднимаюсь на локтях, чтобы увидеть, как Моран держит ребенка за ножки, шлепая его сзади, и я тяну дрожащие руки.
— Дай мне.
— Подождите, — хрипло шепчет она. — Дайте ей дамаса, астран. Много дамаса. Пусть уснет.
— Дай мне ребенка, Моран.
— Дамас. Сейчас. Заливайте в рот.
— Дай. Мне. Моего сына, Моран. Дай, не то я сверну тебе голову.
Тяжело дыша и вытирая слезы, она накрыла младенца своей накидкой и протянула мне.
— Мне жаль… он не дышит.
Но я ее не слышала, я приподнялась, облокачиваясь на астрана и прижимая малыша к груди. Укладывая его на себя и накрывая своей накидкой, проводя кончиками пальцев по его спинке и закрывая глаза. Моран молча все еще возится с моим телом, но я уже не чувствую боли, я глажу своего сына по головке и тихо пою песню, чувствуя, как дрожит астран. Пусть не смеет плакать. Мой мальчик не умер. Я его чувствую.
"Слышишь, как бьется мое сердце — это и твое сердце.
Слышишь, как я дышу — это и твое дыхание…"
Спустя какое-то время Моран все же придвинулась ко мне, провела ладонью по моей щеке.
— Отдайте его мне, моя деса. Мы похороним его здесь, а потом вернемся за ним. Нам нужно ехать. Скоро рассвет. За нами может быть погоня.
— Мой мальчик жив. Он теплый и он дышит, — устало сказала я и даже не открыла глаза.
— Нет времени, Одейя. Нам нельзя задерживаться.
Она попыталась отнять малыша и едва оттащила от моей груди, как он жалобно заплакал. Астран вздрогнул от неожиданности, а Моран вскрикнула на валласком. Я осторожно уложила ребенка обратно к себе на грудь.
— Я сказала, что мой сын жив. Помогите встать. Мы едем дальше.
* * *
Бросился ко мне, упал на колени и схватил мои руки в свои.