Шпили замка появились вдалеке, они уже приближались к площади, но Вайн все равно волновался. От страха у него вспотели ладони, сердце в груди колотилось о ребра. Мальчик еще крепче сжал ладошку Рейвы.
Броская, коричнево-бордовая форма гвардейцев вскоре показалась среди людского моря, и это было знаком того, что они почти пришли. Но если они и были на месте, Вайн ничего не мог разглядеть. Рейва — тем более.
Он стал пробираться вперед, и успел несколько раз получить осуждение от «бдительных» старушек и еще несколько ударов за излишнюю наглость. Вайну было больно, но он не собирался показывать это сестре.
Вскоре мальчик наконец-то смог разглядеть пустую площадь между спинами горожан, и когда он устроился поудобнее, найдя место, где никому не мешает, Вайн нагнулся к сестре:
— Залазь ко мне на плечи.
Он поддержал ее руками, девочка подчинилась, и вскоре ее ноги повисли у него на плечах. Рейва была легкой, но только не для Вайна. Мальчик чувствовал ее тяжесть, но сильнее его бесило то, что это заставляло его осознавать свою слабость. Вайн терпеливо не придал этому значения, пытаясь перевести внимание на площадь.
Старый замок нависал над площадью из потертой брусчатки всей своей громадиной десятка этажей и башен, увенчанных шпилями и оплетенных лозами, будто веревками. Эти растения говорили о ветхости и запустении внутри, Вайн ясно представлял отвратительный запах сырости, висевший внутри, как проклятье. Его фантазия рисовала ему длинные пустынные коридоры с развешанными по их стенам коптящими факелами, неспособными развеять сырость. По замку витала эта гулкая пустота бесконечного одиночества, кажущегося привлекательным лишь на первый взгляд.
Говорят, замок таким и был.
Может, жить там ненамного лучше, чем в тесной лачуге на краю города?
Нетерпеливые крики заждавшейся толпы эхом разносились по площади, они будто бы пропитали воздух, и Вайн сам не заметил, как вскоре тоже кричал вместе со всеми, вызывая короля к своему народу.
Им пришлось долго ждать, и Рейва начала мерзнуть, отданная во власть осеннего ветра. Он трепал ее платье, сшитое из лохмотьев, светлые локоны девочки превратились в тучу паутины, прицепленной к голове. Вайн чувствовал, как она тряслась:
— Потерпи, скоро все начнется.
«Этот ублюдок боится» — подумал мальчик, видя, как толпа с противоположной стороны начала расступаться, пропуская кого-то вперед.
Претендент на трон.
Именно этот человек мог решить дальнейшую судьбу Лоури. Именно в его руках сейчас были все и каждый. Именно в нем должно быть столько смелости, сколько есть только в героях и сумасшедших. Потому что после того, как он перейдет эту черту, у него будет только два пути — власть или смерть.