— Чары выдержат?
Его лицо было мрачным.
— Это зависит от того, какой магической огневой мощью обладает их коллективная сила, стоящая у входа в хранилище.
— Ну, а сколько у нас огневой мощи, чтобы выбить их оттуда?
— Почти двести пятьдесят солдат. Однако большинство из них сражается с дирижаблем, который всё ещё стреляет по нам.
— А вы не можете отвлечь сюда побольше солдат? Дирижабль же не обрушит здание на своих людей.
— Этот дирижабль может разрушить большую часть здания, не поставив под угрозу всё остальное. «Проклятие» построено как соты с отдельными отсеками, каждый из которых стабилен и независим от других.
— Значит, они могут уничтожить административные помещения и весь тюремный блок, но хранилище всё равно останется стоять?
— Да, — подтвердил он.
Я на мгновение задумалась, не пришёл ли сюда кто-то именно для того, чтобы убить заключённого. Видят небеса, здесь заперто много печально известных личностей. А у этих заключённых было много врагов. А также союзников. Союзников, которые скорее убьют их, чем позволят выдать свои секреты Дознавателям Легиона.
Но тогда вражеский дирижабль разнёс бы тюремный блок на куски и улетел. Чем дольше они оставались здесь, тем большей опасности подвергались. Им придётся долго стрелять по охраняемой двери хранилища, прежде чем у них появится хоть какой-то шанс прорваться внутрь. Если бы всё, что хотели сделать незваные гости — это убить заключённого (или даже всех заключённых), то они не стали бы ломать чары. Они бы просто послали сюда достаточно людей, чтобы всё выглядело так, будто они хотят что-то украсть, пока они взрывали тюрьму.
А может быть, они пытаются спасти заключённого.
— Какие меры принимаются для того, чтобы заключённые не сбежали отсюда? — спросила я у майора Гранта.
— Кроме обычных чар, стен и охраняющих их солдат, каждый заключённый снабжён ожерельем, которое снесёт ему голову, если он отважится отойти от этого здания более чем на сотню футов.
А это убьёт заключённого. Обезглавливание было верным способом убить практически любое сверхъестественное существо. Даже солдаты Легиона — или ангелы, если уж на то пошло — не могли выжить без головы.
— А как дезактивируются ожерелья? — спросила я.
— Это можно сделать только в том случае, если солдат Легиона с соответствующим допуском физически схватит ожерелье. Тогда оно открывается. Если кто-то другой дотронется до ожерелья, включая самого заключённого, оно взорвётся.
— Разве заключённые никогда не задевают ожерелье по ошибке? Например, во сне?
— Заключённые очень мотивированы оставаться неподвижными во сне. Ещё ни один заключённый не умирал, случайно задев ожерелье во сне. Однако в качестве меры предосторожности каждая камера укреплена и изолирована от других. Если одна тюремная камера будет разрушена, то другие камеры останутся нетронутыми.