«Кайфоломщица», — сказал он.
«Распутник», — парировала я.
Он расхохотался в моем сознании. «Каденс, ты и святого соблазнишь на грех».
«Не уверена, что это комплимент».
«Ещё какой, — заверил он меня. — В самой аппетитной манере».
«Ты уводишь этот разговор в сторону».
«Потому что я не хочу говорить об этом вероломном, юрком, перевозбуждённом идиоте-полковнике Холифайре. Не говори мне, что ты действительно поверила в его отговорку, будто он попытался забраться в твои трусики только для того, чтобы привлечь моё внимание».
«Думаю, таков был его изначальный план. А потом всё вышло из-под контроля. Из-за меня».
«Его неспособность устоять перед твоей неземной красотой — целиком и полностью его вина. Не смей винить себя».
«Не виню. Он засранец, нет сомнений. Но, как тебе известно, хоть мы и задираем носы, даже ангелы не являются пуленепробиваемыми. Или устойчивыми к магии. На поведение полковника Холифайра повлияло… — я помедлила. — Ну, моё состояние».
«Какое состояние?»
«У меня Горячка, Дамиэль».
Горячка, время фертильности женского ангела, усиливало её магию и поднимало её гормоны на запредельный уровень. Женщин-ангелов с Горячкой изолировали от других солдат Легиона, потому что куда бы они ни пошли, они творили всевозможный хаос среди своих товарищей в земной армии богов. Этот хаос включал бунты, оргии и смерти, но этим не ограничивался.
Дамиэль уронил руки. Мы простояли там несколько минут, пока его руки сжимали мои плечи. Я грубо оттолкнула его, чтобы добавить правдоподобия тому, что он якобы попытался сломить мою волю. Видимо, я выстояла против внушения.
Я гневно потопала в его сторону, сжимая кулаки. Если бы ангел попытался лишить меня свободы воли, я бы разозлилась.
«Скажи что-нибудь, Дамиэль».
Он отшвырнул меня назад телекинетическим ударом, закинув прямо в огромную сеть. Поначалу я вообще не видела удерживающую меня сеть, но чем больше я сопротивлялась, тем лучше видела её нити, которые становились всё более липкими. Я застряла в его ловушке.
«Горячка, — он сделал шаг в мою сторону. — Когда она началась?»
«Думаю, примерно во время ужина с моим отцом. Я и не понимала этого до следующего дня. Наверное, поэтому ты не мог держать руки подальше от меня».
«Каденс, я никогда не могу держать руки подальше от тебя, с Горячкой или без, — серьёзно произнёс он. — И я никогда тебя не отпущу. Когда это закончится, я найду тебя. Я обещаю».
Я сдержала слёзы.
«Не надо, — сказал он мне. — Пусть текут. Будет как по-настоящему».
Слеза скатилась по моей щеке. «Это и так по-настоящему, Дамиэль». Заговорив уже вслух, я рявкнула: