Я втянула носом воздух, набираясь смелости. Уверенности, что я справлюсь, не было. Взгляды детей сбивали с толку, и я решилась.
— В моей спальне в ящике стола лежат цветы лаванды и листья мяты. Измельчите их и принесите мне.
Не сговариваясь, близнецы кивнули и так быстро исчезли за порогом, что я и глазом моргнуть не успела. Я действительно начала изучать травы, но сейчас они были бессильны. Зато на какое-то время смогут занять детей.
Нервно размяв кисти, как хирург перед операцией, я несмело положила руки Таркеру на грудь. Что ж, будем надеяться, что у меня получится. Должно получиться.
Я прикрыла глаза и провалилась в обжигающую пустыню. Мне казалось, что моя кожа сейчас расплавится от нестерпимо жарких лучей солнца. Ощущения были такими яркими, что пришлось напомнить себе, кто я и что делаю. Впервые во время лечения я соприкоснулась не только с телом, но и с душой пациента. Наверное, потому что в этот раз болела именно она.
Сцепив зубы и чувствуя, как по спине и лбу градом катится пот, я осторожно призвала свой дар. Золотые нити в этот раз принесли с собой не приятную теплоту, а не менее приятный холод. Он легким инеем растекся от моих рук по трескающемуся песку, убегая все дальше и дальше. Одновременно с облегчением от вида замерзающей пустыни пришла и резкая боль. Моя сила, пульсирующая в груди золотистым шаром, заволновалась: неосязаемые нити становились все тоньше. Пора было сворачиваться.
Я понимала это так же ясно, как и то, что слишком рано. Еще немного, еще чуть-чуть…
Не осознавая в полной мере, что делаю, я вцепилась в Таркера, буквально упала на него, чтобы контакт с телом был более сильным. Магия бежала не только по кончикам моих пальцев, она просачивалась сквозь одежду и стремилась к сердцу Таркера. На удивление, это оказалось на редкость мучительно. Из меня словно выпивали жизнь. Возможно, это так и было.
А затем я ощутила теплые руки на своей спине и, повернув голову, встретилась с медленно проясняющимся взглядом Таркера. Правда, сказать что-то внятное я не успела: его губы накрыли мои, затягивая в водоворот сумасшедшего, с каждой секундой все более страстного поцелуя. Я хотела было заметить, что время для любовного томления выбрано несколько неподходящее, а затем меня осенило — мой дар, минуя все преграды в виде одежды и кожи, устремился туда, где в нем нуждались. Изорванное огнем сердце Таркера успокоилось и, сделав громкий удар, зашлось уже в обычном, пусть и несколько ускоренном ритме.
В голове возникла здравая мысль, что мавр сделал свое дело, мавр может уходить, но, растворившись в совершенно незнакомых, сбивающих с ног эмоциях, я не смогла разорвать объятие. Не сделал этого и Таркер. Его поцелуй из жадного становился все более нежным, плавным, и от этого у меня окончательно поехала «крыша». На какое-то время я действительно откинула прочь все сомнения, просто позволяя все прочувствовать, прожить этот упоительный момент. Никто и никогда не целовал меня так прежде. Ни с кем и никогда я не ощущала такого единения.