Прожилки я видела. Еще недавно мутные пятна в черноте сползлись в отчетливые трещинки. А ведь он говорит правду, то в моих руках есть сила, я вполне способна его оттолкнуть или сказать твердое «нет», состояние очень далеко от знакомой концентрации всех эмоций только на влечении. Собраться бы только.
— Айх, а что будет со мной… после?
— Кто о чем, а Катя — всегда о своем благополучии, — Ринс почти усмехнулся. — Да ничего страшного с тобой не будет, перестань придавать значение вещам, с которыми другие прощаются намного легче.
— Вам нужно мое согласие, — упрямо повторила я, ощущая все больше энергии — стоило вспомнить о том, что я могу сопротивляться, как я сразу смогла сопротивляться.
— Нужно, — он снова застыл надо мной.
И я отстранялась теперь от черноты, от сосущего напряжения внизу живота — я ведь никогда такой не была, не время становиться и сейчас. Мысль озвучилась быстрее, чем я успела ее прокрутить в голове:
— Тогда я готова… но при условии. Сделка!
— Сделка? Ты серьезно?
— Да. Я хочу свободы. Могу и в замке на какое-то время остаться, и на вопросы отвечать, но не рабыней и не наложницей! И с правом уйти в любой момент, как свободный человек. Даже преступники живут будущим освобождением, я задыхаюсь от этих ярлыков. Пообещайте мне, дайте слово айха, и тогда можете делать что захотите, а я даже буду повторять время от времени, что сама согласилась, пока вы не закончите.
— Что? — Ринс даже отодвинулся. — Девственность в обмен на твою свободу? Не слишком ли много ценности ты вкладываешь в эту бесполезную для тебя атрибутику?
— Вы неправильно сформулировали, айх. Ваша полная сила, мгновенное восстановление в обмен на мою свободу. Согласитесь, звучит уже весомее.
Он вскинул брови.
— Звучит, — признал спокойно. — Но ведь я могу и обмануть. Или ты меня до белого айха в своем уме повысила?
— Знаю, что можете. Но когда нет других вариантов — уже не до гарантий.
— Ты точно была торговкой.
— Воровкой, — поправила я.
Он несколько секунд смотрел мне в глаза, потом перекатился на бок, застонал, будто от боли, закрыл глаза. Голос подал после долгой паузы:
— Ладно. Тогда все-таки попробуем травяные снадобья, которые так расхваливают лекари. С тебя — отвары и полный уход, раз ты все еще не получила свою свободу. Иди на кухню, Катя, приступай к делу. Если я не буду стоять на ногах через несколько дней, то даже в Ноттене проснется зверь.
Я слова не смогла выдавить в ответ, так и смотрела глазами-плошками на его профиль. Тело накрывало вяжущей пустотой — это было почти разочарование, что оно так и не получит желаемого. Но я старалась не обращать на это внимания, задавая себе одни и те же вопросы: «Это что сейчас произошло?» и «Почему произошло так?».