– Ваша мать была воспитателем в детском саду, отец слесарем. Оба уже умерли несколько лет назад, сердце. Еще у вас был брат, старше вас на год, тоже служил в авиации, был военным летчиком. Разбился во время учебного полета.
Ветлицкий выслушал молча, машинально коснулся скрытой рукавом татуировки и закрыл глаза. Трофимов и Марк ждали.
– Мы с Ленькой служили на одной базе. Он пилотировал истребитель, я следил за самолетами, выявлял неисправности, чинил. Родители тогда уже умерли, но мы с ним справлялись. Ленька был великолепным летчиком. Он такие виражи закладывал, не хуже «Стрижей» на День Победы… – он замолчал, погрузившись в воспоминания, а когда заговорил, его голос зазвучал так отстраненно, словно он был где-то далеко. – У них должны были состояться плановые учения, и как раз тогда несколько самолетов дали сбой: обшивка была старая, да и система навигации барахлила. По-хорошему их давно надо было списать, но командир части все тянул, говорил, скоро проверка, пройдем ее, а там уже разберемся.
Марк с полковником переглянулись. По безмолвному взгляду Трофимова Марк сразу понял, что тот подумал о том же, о чем и он.
Он уже слышал эту историю, только не знал ни подробностей, ни где это произошло. Громкий скандал о разбившемся летчике тогда оброс множеством домыслов и пересудов, его не забывали несколько месяцев. А кто-то не смог забыть до сих пор.
– Я предупреждал, что если обшивка не выдержит, на проверку можно будет уже наплевать, оправдываться придется уже не о технике, а о людях, но кто ж будет слушать механика. – Ветлицкий кинул на полковника полный ненависти взгляд. – Вы, при погонах, вы же всегда все знаете лучше всех! Вы всегда правы, даже если страдают посторонние люди, плевать вы на них хотели! Для вас главное – ваш приказ, а кто при этом погибнет, сколько их будет – неважно, зато вы останетесь чистенькими…
– Ваш брат погиб именно тогда? – тихо спросил Марк. Преступник перевел злые глаза на него.
– Он не то, что катапультироваться, он просто понять ничего не успел… Врезался в землю почти под прямым углом, от самолета одни угольки остались. Мне потом говорили, что Ленька по связи все твердил, что у него штурвал заклинило и бортовая система накрылась. – Ветлицкий покачал головой. – А командир наш заявил, что это полностью ошибка пилота. Не справился с управлением, вовремя не вошел в вираж – можно подумать, он бы признался, кто на самом деле виноват, перед проверкой-то. Правду знали немногие, так он и их молчать заставил, а простого механика, да еще и брата погибшего летчика, никто даже слушать не стал.