– Саш, это не первое мое сотрясение, – нетерпеливо проговорил Марк. – Я в порядке. Иди, давай, я потом тебя провожу.
Поморщившись, Саша неохотно направился к дому, что-то бурча себе под нос про нерадивых родственников и врачебную клятву. Марк проводил его долгим взглядом, подождал, пока за братом закроется дверь, и только тогда встал, отряхивая со штанин сухие листья.
Он уже знал ответ на Сашкин вопрос, только не хотел представлять, как это будет. Наверно, так же как с Юлей, только во сто крат тяжелее – зрелая любовь с юношеской вряд ли сравнится.
И правильно Саня сказал, Дарина обязательно все поймет, только выбор все равно останется за ней. Проблема в том, что он уже почти смирился со своим одиночеством, и вот такая призрачная надежда была для него намного страшнее пули. С пулей можно жить даже в голове, даже со шрапнелью у сердца. А вот с разбитой вдребезги душой – вряд ли.
Дарину Саша и впрямь нашел в гараже. Сидя за мольбертом и скрываясь в его тени, девушка не сразу его заметила, так что он даже успел подойти на пару шагов. А заметив, поспешно встала, бросила кисть и выдернула наушники непослушной рукой. На губах появилась радостная улыбка.
– Саша!
Не переставая счастливо щебетать, Дарина повисла у него на шее, так, что Александр пошатнулся под ее напором. Но все же осторожно обнял ее в ответ, памятуя о сломанных ребрах.
– Я тоже рад тебя видеть, – улыбнулся хирург. Так же торопливо Дарина его отпустила, смерила его довольным взглядом, потом будто что-то вспомнила, метнулась назад к начатой картине и предусмотрительно набросила на холст белую ткань. Саша не удержался от смешка. – Смотрю, со времен больницы ничего не изменилось. Хоть бы набросок показала, Айвазовский.
– Полработы не показывают, – отозвалась Дарина, подтянув уголок простыни. – Да и с больницы прошло не так много времени, пара дней всего. Так быстро привычки не меняются, не надейся.
– Ты разбиваешь мне сердце, – театрально прикрыл глаза Саша и усмехнулся. – Как себя чувствуешь, художница? Что болит, рассказывай.
– Да все со мной нормально, – отмахнулась Дарина, на что мужчина только покачал головой и указал на ее сломанную руку.
– Тебе кто разрешил ей работать? Или, раз не болит, можно на ушах стоять?
– Саш, все равно ведь ее разрабатывать потом, – запротестовала девушка. – Да и кисть – это самое безобидное, что я придумала. Клянусь, не напрягалась, лекарства пила, постельный режим почти всегда соблюдала.
– Ну да, рассказывай мне сказки, – хохотнул Саша. – А то я не знаю, как себя пациенты дома ведут, а такие упрямые, как ты, особенно. С ребрами как? Бинты меняешь?