— Примерно так я чувствую себя. Обнаженной не только телом, но и душой. Незащищенной. Одинокой. Холодной, потому что я совсем одна, и нет на свете никого, кто хотел бы просто меня понять. Глупой и доверчивой. Я верю тебе, я верю всем. Но я все время ошибаюсь, натыкаюсь на стену непонимания. А так…
Мира обняла его, и дождалась, пока он обнимет ее в ответ.
— Так мне легко. Не страшно. Спокойно. Я знаю, что я не смогу соответствовать тебе, я не такая, какая нужна тебе, но помечтать же можно, а? И если бы у меня были с*ка, эти друзья, я бы их из-под земли достала, чтобы они пришли сегодня. Но их правда нет. И мне наверно от этого должно быть грустно, но не нет. Нихрена подобного. Потому что ты рядом.
И я не знаю, чем благодарить тебя, если не сексом? Мне меньше всего хотелось бы превращать его в валюту, но ощущение что с меня и взять больше нечего, меня не покидает.
Мира почувствовала невесомость, когда Митя оторвал ее от земли, усаживая на раковину и подходя к ней вплотную.
— Нельзя плакать в День Рождения, прости меня, идиота, — прошептал он, прижимаясь к ней лбом. — Как бы это низко не звучало, я рад этому. Вот такой я хороший.
Митя поцеловал ее, слизывая с губ соль.
— Хочу заменить тебе всех.
— Я согласна.
Мира расставила ноги, прижимая его к себе, и уже чувствуя, чего он хочет.
Теперь, когда дом был наполнен людьми, и за стеной все суетились, ее прямо распирало изнутри бешеное желание.
Мира выгнулась, принимая его, и громко застонала.
— Тише, — Митя закрыл рот ладонью, с бешеной страстью толкая ее.
Так, что раковина шаталась им в такт. Мира приняла его пальцы в рот, отчего распалила еще больше. Стоны стали громче, она совсем не собиралась сдерживать себя, и даже наоборот, мысль о том, что их сейчас наверняка слышат, приятно пульсировала в висках.
— Что ты делаешь, — усмехнулся он, уже не препятствуя ее крикам.
Это льстило.
Мира прижала его сильнее, потому что не хотелось отпускать. Не хотелось прерываться.
— Таких как ты не прячут, Митя, такими как ты гордятся, — прошептала она, выливая своими словами бальзам на душу.
В ней был какой-то неиссякаемый источник энергии, философский камень, вакцина вызывающая бессмертие.
Внутри снова стало тесно. Мира не могла подходить к финалу сама, она неизменно тащила его за собой следом. Давая только одну секунду, для того чтобы выйти и не сойти с ума, не находится внутри в момент самого пика.
С раковины полетели какие то пузырьки, кран открылся ударяя ледяной струей.
Мира рассмеялась первой, обхватывая Митю ещё сильнее, когда он снял ее с рукомойника опускаясь на пол, а потом потянулся к бумажным салфеткам аккуратно вытирая ее живот.