Мира напряглась, чувствуя его прикосновения, радость от подарка как то резко померкла, а к горлу подступила тошнота. Сюда пришли не читать книжки и вникать в суть прочитанного. Сюда пришли полистать яркие картинки, чтобы скоротать скучный вечер.
— Рыбка, — Мира наклонилась ещё сильнее, практически касаясь носом стекла. Ей казалось, что чем ближе она будет, тем быстрее сбудется желание. Оно не о Мите, нет, но и он пускай слушает…
— Рыбка, пожалуйста, сделай так, чтобы во мне наконец-то увидели человека, вместо пустой куклы, — проговорила Мира, и толстое стекло покрылось испариной. — чтобы любить и лапать, перестало быть синонимами. Уничтожь все эти "зайки", "детки", оставь только настоящее. Чтоб каждое утро начиналось с трех самых главных слов, от которых даже трясло от счастья, потому что когда никто тебя не любит по-настоящему, в тебе действительно больше ничего не остаётся кроме фантика.
Мира шмыгнула носом, глядя на золотую рыбку, беспомощно открывающую рот. Глупо было наделать волшебными способностями того, чья память составляет несколько секунд. А может быть этого времени и хватает для волшебства? Потому что руку Митя убрал, как-то растерянно одернул манжеты на рубашке, и поспешил к остальным пакетам.
— Если хочешь, можем заказать ужин. А можем поехать поужинать, — бормотал он, а руки в это время доставали из пакета шампанское и конфеты.
Вот уж Мира и не думала, что ее, как маленькую, будут прикармливать конфетками. Но она с самого детства знала, что у чужих дядь нельзя брать с рук ничего. И ходить с ними никуда нельзя.
— Я не хочу есть, — она села на стол, разглядывая его как-то чересчур растерянное лицо.
Неужели ее желание так магически повлияло на него?
— Тогда у меня тоже есть желание. Можно я воспользуюсь? — Дима подошел к аквариуму, присаживаясь на корточки.
Он долго всматривался в желтую чешую, в серые глаза, которые казалось, замерли, и думал.
Думал, какого хрена, он здесь сейчас делает? Зачем и для чего это все. Почему ему почти сорок, а ей не совсем двадцать? Он давно вырос из возраста, когда хотелось дергать девчонок за косички, и бить их по заднице. Мальчик вырос, но вот только шелковые волосы Миры, так и напрашивались натянуть их потуже на кулак, а задницу, так и хотелось сжать в своих ладонях.
Мутные глаза рыбки по-прежнему ничего не выражали, но он попросил. Искренне и крепко. Только про себя. Потому что решил, что это будет смешно звучать. Мало существовало вещей, которые он не мог себе позволить, но способность отматывать время, к сожалению, он так и не постиг. Мира была такой юной, ему безумно хотелось ей соответствовать, пожертвовать двадцатку лишнего груза, и заново попробовать на вкус молодость.