– Какая замечательная у вас кошечка, – прервав трёп "ни о чём", – обратилась ко мне Морана. – Не хотите ли её продать? Мы можем рассчитаться золотом или редкими артефактами. Магические услуги, извините, не предлагаю – только если в пределах этой планеты.
– Нет, очень жаль вас огорчать, но кошка не продаётся. Это, можно сказать, член моей семьи.
Я хотел, было, в шутку поинтересоваться у Варежки – как ей идея быть проданной на неизвестном мире, но, встретившись с ней глазами, передумал – Варёк недвусмысленно водила зрачками из стороны в сторону, даже не шевеля при этом головой. Тут я осознал, что за весь вечер ни она, ни Добрыня, не произнесли ни слова. Странно – решили в бессловесных тварей поиграть? Чтобы замять неловкость вызванную отказом, я поинтересовался:
– А расскажите, зачем вы каждый раз утром замок разрушаете? Ну, или прячете?
Старички переглянулись. После этого Моранус завёл длинный рассказ о том, как в одном мире он получил патент на магическую маскировку зданий на случай военных действий, дабы неприятель, видя развалины, не обращал на них никакого внимания. На самом деле, иллюзией были только руины, а замок просто становился невидимым. Однако, через некоторое время, другой маг подал на него в суд, заявив, что Моранус украл у него идею, которую давно с успехом применяют в нескольких отдалённых мирах. Покуда колдунский суд вникал в суть дела, наш хозяин успел переругаться более чем с половиной ковена, и, послав всех далеко и ещё дальше, удалился с сестрой на этот мир. А в отместку (кому, спрашивается?) установил своё изобретение на суточный цикл в этом замке.
К концу его повествования клевали носом все – даже сам рассказчик начал путаться и повторять одни и те же эпизоды.
Ещё через какое-то время, Морана мягко попеняла брату на нескончаемый рассказ, и мы разошлись спать в отведённые нам покои.
Уже засыпая на огромной мягкой кровати, я вдруг понял, что не попросил старичков снять блокировку с межмировых переходов, но решил сделать это завтра прямо с утра. С тем и заснул.
* * *
Пробуждение было прямой противоположностью отходу ко сну. Низкий сырой потолок, покрытый отвратительной слизью, нависал над головой. Поросшие фосфоресцирующим лишайником стены маленькой камеры два на два метра явно напрашивались на название – склеп. Дверей в стенах не было. Каменный же пол покрывала в одном углу солома. Правда, не гнилая – и на том – спасибо.
Вот это попандец какой-то!
Хотя… кто это посмел заточить меня? Тут вам не там – тварь я дрожащая, или менеджер континуума? Обойдя по периметру место своего заключения, я простучал все стены. Никаких потайных или замаскированных выходов не обнаружилось. Каменный мешок прямоугольного профиля.