Он поднял немного руку, которую я поглаживала и вернул её обратно. Она заметно расслабилась, значит зелье подействовало.
— Хочешь, чтоб я вылечила твои руки в первую очередь? — он моргнул, нет это не дело, нужно вернуть ему голос, — Хорошо, но остальное все по плану. Лекарство подействовало?
Генри моргнул.
— Хорошо, значит нужно пить другое лекарство. Это сонный отвар, — он чуть мотнул головой, — Генри, если хочешь, чтоб я начала тебя лечить, то тебе необходимо выпить его.
Налила в чашку второе зелье и помогла ему выпить.
— Генри, у тебя очень красивое имя, но длинное. Можно я его сокращу? — он медленно моргнул, его начинает клонить в сон.
— Та-ак. Генри, — протянула его имя, словно пробуя на вкус, — Как тебе Ен? — он снова вяло опустил веки, — Хорошо, значит я для тебя Ари, а ты для меня Ен.
Мальчик уснул. Все, пора приступать к самому лечению. Продолжая держать его за руку, стала выпускать свечение, которое проникало через его руку к нему в тело. Первое, что хотела восстановить, это подвижность ног, не представляю, как ему страшно быть парализованным ниже пояса. Переложила его ладошечку на свое колено, побоявшись сделать ему больно, когда магия вернется. Сколько он так лежит в одиночестве? Слышала, что у графа в другом замке случился пожар больше года назад, в котором он потерял сына и жену. Значит точно не меньше года. Бедный ребенок. Туман стал покидать тельце мальчишки собираясь в маленький сгусток, который впитался обратно ко мне в руку. Специально не считала удары сердца, и так знала, что будет плохо.
Тело выгнулось дугой на кресле, на спину будто упало бревно, боль огнем заполняла все тело, свой стон услышала, как сквозь вату, руки впились в подлокотники кресла, по ногам словно текла лава, еще один удар по спине и я выгибаюсь еще сильней, сердце колотится так, что кажется проломит грудь, чтоб выбраться из тела хозяйки, пульсацией накатывают волны жара. Уже не сдержую вскрик. Туловище изгибается еще сильнее, а по моим щекам побежали слезы. Резко опадаю в кресло, боль не унимается, но судорога, которая выгибала меня ушла, забирая с собой чувствительность в ногах. Позвоночник ощущаю, как отдельную часть себя, будто его достали из меня накалили и поставили на место. Спустя время, боль ушла, а я продолжала плакать от жалости к моему маленькому пациенту и это только начало.
Вспомнила, что Ен просил вылечить руки, я понимаю его просьбу: как минимум год, единственное, на что он смотрел, были его ладони. Подтянула его ручки, одна упала с моих колен, вторая лежала поверх одеяла. Взяла их и укутала в золотой туман, вернувшись, обжгло руки также, как вчера у графа. Значит, они получили увечья вместе, скорее всего в том пожаре, о котором я слышала. Старалась отвлечь себя мыслями от боли выворачивающей пальцы. На коже проступили ожоги. Сначала кожа взбухла, после покрылась неприятной коркой. Посмотрела на кисти мальчика, они выделялись на фоне изрубцованной кожи, как зеленая полянка на пепелище. Ничего, со временем все исправлю.