– Он на меня напал.
– Не поверил, что я просто так отпустил тебя.
– Нет, по другой причине напал, – ответила и покраснела.
И он вдруг крепко прижал меня к себе, так крепко, что ни вздохнуть, провел рукой по волосам и прошептал:
– Маленькая, – с такой нежностью, что сердце замерло, а потом отстранился, взял за руку и повел к себе. – Ночуешь у меня, не спорь. И ничего я с тобой не сделаю. Просто не хочу, чтоб всякие адепты к тебе шастали.
***
В оранжерею подали чай с булочками. Такими легкими и воздушными, что можно не заметив съесть десяток. А чай пах лесными травами и медом. Магистр молча наблюдал, пока я наслаждалась шедевром местного кулинара. Мертвого кулинара, – вдруг подумала я.
– Магистр, – я все-таки не сдержала любопытства и поинтересовалась, – а кто готовит в замке?
– О, Хаарон был когда-то придворным поваром при правлении императора Итерана третьего, весьма талантлив.
– Придворным поваром… когда был жив? – спросила осторожно.
– Естественно. Я долго его восстанавливал и весьма горд этой работой. Практически все тело подверглось разложению и множество тканей пришлось пересадить с более свежих тел. Но я рад, что удалось пробудить ту часть сознания, которая отвечала за его кулинарный талант.
Аппетит сразу испортился, и я отложила едва надкушенную булочку, не решившись спросить, кто собирал травы для чая. И чтобы не думать обо всем, чего касались мертвые, заговорила об ашхсите:
– Арену не нужно было пробуждать Теня, – начала рассказ, – Он искал оружие. Такой тонкий гладкий клинок, похожий на трубку со скошенным концом, блестящий, как ртуть. Его он и назвал ашхсит. И этот клинок каким-то образом втянулся прямо в руку Арена. Мне он отдать его отказался. Но самое интересное, что это оружие было очень похоже на тот штырь, на который я тогда напоролась.
– Покажи, что со шрамом.
Я вздрогнула. Обнажаться перед магистром совершенно не хотелось. И как-то неосознанно прижала руки к вороту.
– Я не собираю смотреть ниже, чуть-чуть приоткрой.
Он поднялся, подошел ко мне со спины и развернул вместе со стулом. Я немного распустила шнуровку, приспуская лиф платья. Магистр опустился на одно колено и потянулся ко мне. Тонкие длинные пальцы, больше подошедшие бы музыканту, прикоснулись к коже. Руки были такими горячими, что почти обжигали, мне даже показалось, что пошел дым. Но боли не было совсем, только немного щекотно, если касаться чисто физиологических ощущений. С моральной стороны я испытала смущение, и лицо будто опалило огнем.
– Кожа прижилась, но вот внутри будто омертвевшие ткани. Нужно будет снова разрезать, – все это он произнес, не отрывая взгляда от шрама, а потом поднял глаза и сказал, поправляя мое платье. – Меня стесняться не нужно. Ты ведь не краснеешь при лекаре? Интерес к тебе у меня сугубо научный.