Павильон СССР я покидал в смешанных чувствах. Но это было лишь потому, что под конец я расстроился из-за воспоминаний. А так - все очень сильно понравилось. Ощущалось что американцы и правда неравнодушны к беде советского народа, что есть у простых американских тружеников бескорыстное желание помочь... Это сильно радовало и грело душу!..
В Нью-Йорке мне довелось впервые выступать пред большими массами людей... На большом собрании в Нью-Йоркской публичной библиотеке я зачитал специально подготовленный агитационно-патриотический текст, предоставленный мне аж самим Военным министром США Генри Люисом Стимсоном! Этот серьезный мужик, держащий в своих руках почти все военные дела Америки, сказал мне интересные слова: 'На тебя смотрит вся Америка, сынок. Скажи им, что надо всеми силами помогать Советам, и они будут лезть из кожи вон, дабы помочь русским, потому что их попросил ты - Майкл Пауэлл!'. Никогда прежде я не представлял НАСКОЛЬКО я распиарен в Штатах...
Познать все глубины моей нежданно-негаданно нагрянувшей известности довелось почти сразу, но без особого купания в лучах славы. Куратор от ОСС, кстати, одновременно выполнял функции моего ординарца, автора моих речей (поначалу он их самолично писал, потом я подключился, так как были моменты, категорически не нравившиеся мне, да и слушателям, думаю, тоже) и телохранителя (пистолет всегда при мне - наградной Кольт и боеприпасы к нему никто не отнимал). Плюс в Иллинойсе ко мне с Лиамом подключились двое журналистов - советский корреспондент из 'Красной Звезды', 20-летний лейтенант Никита Зимин, и второй лейтенант Морган Стэйтмэн из 'Белой Звезды', американской военной газеты. Зимин оказался другом и учеником самого Константина Симонова, и именно благодаря содействию мастера молодой корреспондент смог попасть в США и лично сопровождать знаменитого Пауэлла в его поездке по стране.
Зимин все приговаривал, а Стэйтмэн ему поддакивал:
- Товарищ Пауэлл, не тревожьтесь из-за нашего внимания к вам. Мы не 'моменталисты', мы о серьезных вещах народу рассказываем.
Так и выходило - на выступлениях, или где на важной встрече корреспонденты только и щелкали своими фотоаппаратами да строчили карандашами в блокнотах. А в моменты 'затишья' сидели с нами за одни столом, шутки шутили, рассказывали истории из жизни и вообще - были нормальными людьми. Сложившееся в начале войны мнение о журналюгах медленно изменялось в лучшую сторону...
В такой вот дружной, сугубо холостяцкой, вернее, офицерской компании мы отправились в путешествие, затянувшееся на целый месяц...