- Сэр, так комми нам никакие и не друзья. Зачем нас убирать из-за них? Из-за ущерба нанесенного будущим союзникам - немцам? Вроде мы на русских работаем и немцам оттого хвосты накручиваем? Это же бред, мать его! - Возмущению капрала Болдрика не было предела. На его раскрасневшемся лице, большей частью покрытом черной, как смоль, щетиной, читались ярость, негодование и нецензурная лексика всей Ирландии. Будучи армянином по происхождению, мошенником и пройдохой по жизни, Джонатан Болдрик никогда особо не вдавался в подробности происходящего вокруг. Все было ему и так понятно, на уровне животной интуиции. Он чувствовал близость опасности, ловко выкручивался из любых бед, находил наилучший момент для решения поставленных задач. Поэтому в рядах коммандос Болдрика считали живым талисманом.
- Нет, Джонни... Не ущерб тому виной, а наша личная ненависть к квашеным. - Ответил на вопрос старого друга сержант Питер Шлокберг. Ему, самому настоящему еврею, нацисты были ненавистны от начала и до конца. Рожденный в Германии и проживший там до 1934 года, Питер прекрасно знал, что такое страх за себя и свою семью, когда за окном бушуют погромы и штурмовики СА пробуют на прочность входную дверь твоего дома... Бежав с родителями из Германии Шлокберг первым делом получил английское гражданство и вступил в ряды Британской Армии. Желание принять участие в уничтожении нацистского режима толкало его на этот серьезный шаг. - Сэр, но почему нас именно ликвидируют? Откуда у вас такая информация?
- Как бы худо к нам ни относились в штабе, там все же остались достойные англичане... Информация точная - утром прибудут ребята из УСО. В Лондоне мы с вами, джентльмены, УЖЕ считаемся врагами и разведчиками Советов.
- Черт подери! Это бред! Бред! - Болдрик уже был не просто взбешен, он выплеснул ярость на маленьком чайном столе, стоявшем в центре комнаты. Ничего более разбить в маленькой комнате было невозможно - остались только крепкие кресла и массивная входная дверь. - Сэр, нам надо бежать.
Повисла тишина, и было слышно, как за толстыми стенами здания надрывно загудел сигналом грузовик.
- Это я и хотел вам предложить, друзья... - С облегчением произнес Ловат и оглядел своих подчиненных. - Никого кроме нас из Четвертого отряда не тронут - коммандос будут жить, пусть и по новым правилам. Нам же надо уходить и как можно скорее. Для нас Англии больше нет. Родина предала нас... - Фрейзер рубил словами как топором. Заговорщики, молча, с ужасом слушали эти слова, но возразить никто не мог - все понимали, что командир прав.