— Товарищ Сталин, срочная телеграмма от премьер-министра Великобритании Черчилля! — отчеканил Молотов, который держал в руках пакет запечатанный сургучом.
— Открывай, читай! — приказал Сталин, набивая трубку табаком.
Молотов сорвал сургучные печати и извлек из пакета лист бумаги с текстом телеграммы.
— Телеграмма номер 383, — начал вслух читать Молотов, — личное и строго секретное послание от господина Черчилля маршалу Сталину! На Западе идут очень тяжёлые бои, и в любое время от Верховного Командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы. Генералу Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях. Согласно полученному сообщению наш эмиссар главный маршал авиации Теддер вчера вечером находился в Каире, будучи связанным погодой. Его поездка сильно затянулась не по Вашей вине. Если он ещё не прибыл к Вам, я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть. Я никому не буду передавать этой весьма секретной информации, за исключением фельдмаршала Брука и генерала Эйзенхауэра, причём лишь при условии сохранения её в строжайшей тайне. Я считаю дело срочным! Подпись — Уинстон Черчилль.
Сталин внимательно слушал Молотова, раскурил трубку и, поднявшись, сосредоточенно прохаживался по кабинету. Молотов ждал реакции и продолжал стоять с телеграммой в руках.
— Что Вы скажете по поводу этой телеграммы? — спросил Сталин, — мне кажется, что господин Черчилль чем-то напуган.
— В переводе с дипломатического языка, — отвечал Молотов, — эта телеграмма означает крик о помощи! Я бы перефразировал ее так: «Нас бьют! Маршал Сталин, спасай!»
— Я прикажу сейчас Поскрёбышеву срочно собрать заседание Государственного комитета обороны, чтобы обсудить наши дальнейшие действия в связи с просьбой премьер-министра Великобритании!
Спустя час, Молотов вновь зачитывал телеграмму Черчилля на заседании Государственного комитета, на которое вновь был приглашен Меркулов. Он скромно сидел последним в ряду за длинным столом и поеживался от ощущения скованности.
— Товарищ Василевский, готовы ли мы выполнить просьбу Черчилля? — спросил Сталин, — я имею в виду раньше начать запланированное нами на 20 января Висло-Одерское наступление?