Ребята закрыли глаза. По их расслабленным позам я видел, что у многих получается. Лица учеников разгладились. Почти половина группы провалились на первую ступень медитации. А я ликовал в душе, глядя на них.
Пока они не потеряли настрой, я поднял всю группу, и мы проделали несколько сложных связок. Движения ребята уже запомнили, но на этот раз у них все получалось плавно и осмысленно. То один, то другой удивлено открывали глаза:
— Я вижу магию.
— И я…
— Молодцы, — радостно похвалил их я, — вы достигли первого шага медитации. Увидели свое магическое средоточение. Запомните это свое состояние, и не теряйте его. Учитесь легко входить в эту полумедитацию. Со временем вы сможете мгновенно попадать в это состояние, — я подошел к Виктору, который замер с закрытыми глазами, и встал рядом с ним. У него было спокойное лицо и абсолютно расслабленная поза. Он ровно и спокойно дышал. Внезапно его глаза открылись, и он уставился на меня.
— Получилось! — удивленно произнес Виктор, — я вошел в глубокую медитацию! Спасибо, учитель, — и он низко поклонился мне.
Остальные ученики повторили его поклон и произнесли:
— Учитель.
После занятий ко мне подошла Нокс и сообщила, что ее дед хочет со мной поговорить. Я чувствовал себя выжатым, как лимон. Слишком много сил и эмоций потратил на уроке. Но деваться было некуда. С настоятелем надо что-то решать.
Я зашел в дом, где за столом меня ждал дед. Он хмуро глянул на меня из-под бровей и, кивнув, пригласил сесть рядом.
— Поздравляю тебя с княжеским дворянством и с личной клятвой, — произнес он осуждающим тоном и уставился на меня своими выцветшими глазами.
— Благодарю, — вежливо ответил я. У меня не было ни сил, ни желания конфликтовать с ним.
— Я бы хотел извиниться и поговорить с тобой, — его слова были неожиданными для меня. Чтобы он — и извинился? — Ты делаешь много полезного для жречества и богини. Не дело нам ссориться.
— Я по-прежнему считаю, что ты слишком молод, — продолжал жрец. — Я не раз видел, как божественная сила превращала людей постарше тебя в безумцев. Но ты справляешься. Послушал сегодня твой урок. Ты говоришь то, о чем многие жрецы позабыли. Мы должны усмирять свою гордыню, ведь мы — часть этого мира, а его хозяева. Я и сам… — он немного помолчал и, явно преодолевая себя, продолжил, — я и сам подвержен гордыне. Мне хочется оставить свой след в истории. Остаться в памяти не простым настоятелем или одним из старших жрецов, а тем, кто снова откроет дорогу в мир богини. Я не прав. Мы должны думать о мире в целом, а не о том, кто именно откроет эту дверь. Тот путь, которым ты идешь, может привести нас к успеху, и я готов всецело помогать тебе, — и он склонил голову. То ли поклонился, то ли извинился.