Лысеющий, но при этом обладающий густой, в некоторых местах уже седой, но все еще черной как смоль бородой опытный старый рыцарь. Это был Гефест Авьери, дядя Ники и старший брат ее отца, родившийся в семье вторым сыном. Всю жизнь, с самого раннего детства, еще до поступления в Академию, дядя Гефест был отважным и горячим сердцем мальчиком, сначала бросавшимся на бродячих собак с палкой в собственный рост, а затем, надев галстук и став на службу Департамента, с такой же рьяной отвагой бросался на врагов человечества. Ника всегда любила своего дядю, хоть и видела его довольно редко из-за его постоянных боевых заданий. Несмотря на это, всякий раз она радовалась, когда большой дядя с мечом больше ее самой приезжал, усаживал ее на колени и рассказывал истории из своих путешествий, в то время как сама девочка игралась с только что подаренной безделушкой из дальних земель Запада. Тогда, больше тринадцати лет назад, она и представить себе не могла, что когда-то будет стоять перед ним как равный ему воин Департамента. Разумеется, все детство ей говорили о том, что ее ждет, но разве ребенок может принять за абсолютную истину скучные слова взрослых об учебе и магических уравнениях? Разумеется, нет.
– Ник, Ника! Ты посмотри на их доспехи! – вырвала из раздумий подругу светловолосая волшебница, дергая ее за рукав. – Боги, они такие красивые… а вспомнить, какими они были раньше, так и совсем смешно становится.
В ответ Ника лишь кивнула, присаживаясь рядом с подругой за стол и из-под широких полей своей шляпы разглядывая юношей. Было нечто общее в их чертах – самодовольные улыбки, слишком аккуратные для настоящих воинов прически, вычурные доспехи с множеством украшений, в которых они скорее выглядели как новогодние елки, а не рыцари.
Формально Академия была одним целым, объединяющим несколько огромных старых башен, залов и дворов в один большой замок, однако спроектирована она была так (строго говоря, она никак не была спроектирована – сплошное нагромождение каменных построек и башен), что юноши и девушки виделись друг с другом в очень редких случаях. Более того, общение между полами было запрещено до последнего года обучения для того, чтобы юноши и девушки научились сражаться сами по себе, и лишь потом, в последний год, они учились работать в паре. Тем не менее, всем им все еще предстояло познакомиться со своими партнерами или, с позволения сказать, братьями и сестрами по оружию, поскольку часто бывало и так, что за все тринадцать лет обучения они могли видеть друг друга от силы раза два или три.