В моей голове мелькнула мысль, и хотя я знала, что это несправедливо по отношению к Брайану или отцу, я не могла избавиться от нее.
— Почему бы нам просто не посидеть где-нибудь и не поговорить, только вдвоем?
— Звучит прекрасно. Наша личная группа поддержки, — прошептала она. — Мне бы очень этого хотелось. За углом есть парк, но скоро стемнеет.
Женщина за стойкой наблюдала за нами. Наверное, она удивилась, почему мы до сих пор не зарегистрировались.
— Здесь поблизости есть кофейня?
— Да, Старбакс находится в пяти минутах ходьбы. Могу показать дорогу.
Мы шли молча и наконец устроились на двух стульях в углу кафе. Это было самое уединенное место, которое мы смогли найти. Я то и дело поглядывала на других посетителей, опасаясь, что кто-нибудь может подойти к нам. До сих пор мне удавалось ни с кем не столкнуться. В Старбаксе было гораздо больше народу, чем я привыкла, но я старалась не обращать внимания на свое беспокойство. Я заказала тыквенный латте, но Оливия захотела только мятный чай.
— Так кто заставил тебя пойти в группу поддержки? — спросила я.
Она отпила глоток чая.
— Моя мать. Она беспокоится обо мне. Мне пришлось вернуться к ней после того, как я провела несколько недель в больнице. Я пропустила очень много занятий, — она говорила о своих проблемах без всякого смущения. Жаль, что я не могу этого сделать. — Что насчёт тебя?
— На самом деле меня никто не заставлял ехать, но мой отец и брат очень хотят, чтобы я восстановилась.
— Восстановилась в плане?
Я набрала полную ложку пены, позволяя ей растаять на языке и наслаждаясь взрывом тыквенных специй во рту.
— Я плохо разбираюсь в людях.
— Тебе не о чем переживать со мной, — сказала Оливия, подтягивая под себя ноги и делая себя еще меньше. Она все еще была в пальто. — Я не заметила в тебе ничего странного.
Я тоже об этом подумала. И она была права. Я последовала за ней в кофейню, не испытав ни малейшего волнения. Ну, я проверила, сколько мужчин сидело в кафе, но это было скорее мимолетное явление. Находиться рядом с Оливией было легко.
— Иногда я впадаю в панику, — сказала я.
Я надеялась, что она не станет настаивать. Мне действительно не хотелось вдаваться в подробности.
Она кивнула, будто все поняла, а затем сказала:
— Возможно, нам следует установить основные правила. Темы, которые находятся под запретом.
Она вертела в руках пакетик с чаем, но не отводила от меня взгляда. Она ни разу не отвела от меня взгляда. Может, мне удастся кое-чему у нее научиться. Несмотря на ее очевидное безразличие — по крайней мере, большую часть времени я могла скрывать свою подавленность — она не пыталась это скрыть.