— Звучит депрессивно.
В тот момент, когда эти слова слетели с моих губ, я готова была пнуть себя. Я не хотела знать, почему Данило слушает такую музыку. Он обдумал это, словно ничего не заметил.
— Я никогда не думал в таком ключе.
После этого мы снова погрузились в молчание, и я решила сосредоточиться на дороге, а не на муже.
Мой муж. Я так долго ждала, чтобы назвать Данило своим мужем, а теперь ожидаемая радость не пришла.
Данило остановился перед своим особняком. Я никогда не была здесь раньше. Это было красивое трехэтажное поместье с арочными окнами на втором этаже и каменными ступенями, ведущими к деревянной парадной двери. Было слишком темно, чтобы разобрать точный цвет, но это был светлый песчаник.
— Этот дом принадлежал моей бабушке и дедушке. Это оригинальное семейное поместье Манчини. Мои родители переехали в свой собственный дом, когда поженились.
Я кивнула, задаваясь вопросом, сколько горничных нужно, чтобы убрать этот дом. Судя по размерам, в нем было не меньше сорока комнат, а возможно, и больше.
Данило припарковался на подъездной дорожке, вышел и открыл мне дверь. Я приняла его протянутую руку и позволила отвести в дом. Здесь было тихо и пустынно. Тишина давала место моему беспокойству, но я старалась не обращать на это внимания.
Мы не разговаривали, пока Данило вел меня вверх по белой мраморной лестнице в хозяйскую спальню. Как всегда джентльмен, Данило открыл мне дверь и жестом пригласил войти. По крайней мере, для меня он был джентльменом. Но я помнила его другую сторону. Его сердитую, необузданную сторону. Я натянуто улыбнулась ему и вошла в спальню. С тихим щелчком дверь за мной закрылась, и мы остались одни. Впервые после нашей ужасной встречи пять месяцев назад я была совершенно одна.
Я сцепила пальцы, чтобы они не дрожали, и не торопясь оглядела комнату. Пол и мебель были сделаны из темного дерева, в очень сдержанном стиле. В комнате не было ничего привлекательного. Она предназначалась для практических целей, а не для комфорта или даже релакса. Мой взгляд на мгновение метнулся к кровати, огромному темному дереву с простым серым постельным бельем.
Паника забилась во мне.
Несмотря на мое влечение к нему, я боялась снова остаться с ним. Он был пугающим во время нашей последней встречи, и боль.... боль была еще свежа в моей памяти. Мне было больно несколько дней. Он не был таким, каким я его себе представляла — нежным и любящим, шепчущим слова обожания. Может, в первый раз все совсем не так. Возможно, это было обречено быть ужасным, но это не было утешением.