Его глаза были налиты кровью и наполнены мириадами темных эмоций, которые забивали мое сердце ужасом. Я никогда не видела его таким. Он выглядел убитым горем из-за побега моей сестры. Это не реакция того, кто больше не заботился о ней.
— Прости, — пробормотала я, ведь я чуть не сбила его.
Он быстро оглядел мой наряд, и я внутренне съежилась. Не то впечатление, которое я хотела произвести.
Он отпустил меня и отступил назад.
— Не нужно извиняться, — сказал он голосом, который говорил о долго проведённой ночи. — Твой отец внизу?
— Да. — я натянуто улыбнулась ему и извинилась, желая привести себя в приличный вид, чтобы сохранить достоинство.
Фина никогда не разгуливала около Данило в детской пижаме.
Я хотела закричать от отчаяния, но вместо этого оделась в красивое платье, прежде чем сбежать вниз, надеясь, что смогу компенсировать свое первое появление, но когда я вошла в столовую, Данило там не было.
Мама с папой сидели за столом и пили кофе.
— Где Данило? — спросила я, усаживаясь напротив мамы.
— Ему нужно было вернуться в Индианаполис, — сказал папа.
Я кивнула, с трудом сдерживая разочарование. Мама ничего не сказала. Она выглядела измученной, а глаза опухли от слез.
Я потянулась за блинами и положила несколько себе на тарелку. Аделита вернулась с двумя последними тарелками. В одной из них лежал набор ягод, в другом ломтики грейпфрута. Мой желудок превратился в пустую яму при виде идеальных розовых полумесяцев.
Фина была единственной, кто любил грейпфрут.
Мама и папа, должно быть, подумали о том же, потому что их лица вытянулись, когда Аделита поставила тарелку.
— Можешь это выбросить, — резко сказала мама.
Она никогда так не разговаривала с персоналом, даже при стрессе. Аделита подскочила, но тут же ее лицо озарила догадка. К этому времени наши сотрудники уже должны были узнать новости о Фине. Подобные новости распространяются как лесной пожар. На сердце было тяжело из-за ухода сестры. Сейчас она должна быть в Лас-Вегасе с близнецами, на вражеской территории. Появится ли у меня когда-нибудь шанс поговорить с ней снова? Увидеть ее?
Аделита потянулась за тарелкой, но я остановила ее и придвинула к себе.
— Не переживай. Сегодня утром мне хочется грейпфрута.
Аделита медленно кивнула, прежде чем выйти из комнаты, выглядя такой же потрясенной, как и я. Мама сделала глоток кофе, ее пальцы побелели от крепкой хватки на чашке.
Папа снова уткнулся в газету, но не раньше, чем одарил меня легкой благодарной улыбкой.
Я наколола ломтик грейпфрута и отправила его в рот. Горьковато-сладкий вкус расцвел на моем языке, и мне пришлось сдержаться, чтобы не поморщиться. После еще нескольких штучек мои вкусовые рецепторы привыкли к горечи, и я доела остальное. Мама мельком взглянула, прежде чем снова наполнить чашку кофе. Я единственная, кто ела.