На крейсере «Витязь» его капитан Риценштейн Николай Карлович выслушивал доклад о повреждениях от механика Гейко. Тот докладывал: «Ваше превосходительство, мина разворотила борт в кормовом котельном отделении, заделать не представляется возможным, три кочегара обварились и в лазарете, остальные затушили котлы, отсек затоплен». Старший офицер крейсера Ишутин доложил капитану, что так как корабль принял триста тонн воды, имеем крен три градуса, и осадка увеличилась на фунт, скорость более семнадцати узлов дать не можем, лучше идти на десяти. Эти данные Николай Карлович и передал на флагманский крейсер «Рюрик» контр-адмиралу.
Высаживаться Карл Петрович не решился, так как вроде все было и разбито, наверняка японцы передали по флоту сигнал, и может подойти еще один отряд, а также пехоты, укрывшейся на берегу, было слишком много. Тем более Иессен понял, лимит везения, а это тоже определенная субстанция, кончился. И Судьба ясно это дала понять попаданием торпеды в «Витязь». Теперь бы только довести поврежденный корабль в свой порт. И отряд из трех крейсеров с чувством выполненного долга взял курс на Владивосток.
Море встретило крейсера неспокойно, волны доходили до двух с половиной метров, ветер был в океане такой же, норд-норд-вест, и хозяева морей шли экономическим ходом на базу. Поливаемые водой сверху и снизу, словно вода хотела смыть все злоключения с кораблей и очистить их.
В машинном отделении «Рюрика» разговаривали машинист Иванов и матрос 2-й статья Никитин:
– Как здорово япошке-то врезали, да, Фрол? – спросил Иванов.
– Конечно! Илья, а ты откуда знаешь? Ты же только масло на подшипники поливал!
– Я, Фрол, все знаю, и от подшипника моего ничего не скрыть. Только греться начинает, значит, разгоняемся, как стоп машина, перестраиваемся, а как артиллерия бухает, мне с моего поста слышно отлично. Да и друзья-артиллеристы порассказали, как миноносцы япошек взрываются, транспорты тонут, да и наши артиллеристы Берг, Скорупо и другие, знатные специалисты.
Но Никитин не унимался:
– А кто они, ежели не наши братья-матросы им снаряды подают да пушки заряжают?
– Эвон ты куда клонишь, – прищурился Иванов, – агитировать меня хочешь?
– Нет, конечно, – сказал Фрол, – какой из меня агитатор, просто чудно это все, работают одни, а слава и медали другим?
Карл Петрович, сидя в своей каюте, строчил депешу, подробности о бое у Отару и Мурорана.
Наместнику на Дальнем Востоке ЕИВ ИА Алексееву.
13 февраля вышел всем отрядом для предотвращения высадки 7-й дивизии японцев с острова Хоккайдо. Сперва в бухте Отару уничтожили три транспорта, предположительно с полком пехоты, от огня транспорты потоплены у причалов крейсерами «Витязь» и «Полкан», пехота на берегу рассеяна и частью уничтожена, подавлены три батареи на берегу. Остальные четыре крейсера, находящиеся под моим командованием, приняли бой с 7-м боевым отрядом японского флота, в составе броненосца «Фусо», деревянного корвета «Цукуба» и пяти канонерок. Наш отряд сперва обошел корабли противника с двух сторон, вызвал пожары на вражеских кораблях, а затем построились в кильватерную колонну и уничтожили все корабли противника. Наш отряд получил небольшие повреждения, среди офицеров потерь нет, из нижних чинов девятнадцать убиты и тридцать восемь ранены. На следующий день крейсера «Богатырь», «Россия» и «Громобой» я отправил во Владивосток, с тремя другими пришли в порт Муроран и уничтожили еще три транспорта с полком пехоты и артиллерийским парком дивизии, на нас напал отряд миноносцев французского типа в сто пятьдесят тонн, который ожесточенным огнем был частично отогнан и частично уничтожен. В крейсер «Витязь» попала торпеда, но крен выровнен, и крейсера идут десятиузловым ходом во Владивосток.