— Я не могу, — прошептала я, не сумев сказать больше ничего.
Его взгляд опустился на подол моей юбки. Мы оставались там, не говоря ни слова. Уилл стоял на коленях, словно рыцарь перед королевой. Он был хорошим человеком, сильным и верным. Я любила его, но все же не могла сказать «да». Уилл встал подобно атланту, несущему на плечах вес всего мира.
— Ты можешь. Ты просто не хочешь, — он не поднимал взгляда.
— Это несправедливо, — я бросила взгляд на изношенный камень под ногами. Тощий сорняк торчал из трещины, доблестно пытаясь вырасти там, где ему не следовало.
— Разве? — он прикоснулся к моему лицу, заставив меня посмотреть на него. Я никогда не видела его таким смущённым или, возможно, напуганным.
— Это не я здесь собралась уезжать, — возразила я, взмахнув рукой в сторону подземного каретника.
Выражение лица Уилла сделалось ледяным.
— Я пытаюсь дать тебе дом, где смогу обеспечить и защитить тебя, — он шагнул ко мне, приминая траву.
— Ты не хочешь жениться на мне. Ты просто хочешь, чтобы я осталась с тобой, — я подняла подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза.
Он раздражённо вскинул руки.
— Разве не это делает муж?
Его слова показались ударом. Я отвернулась от него, потому что не могла вынести эту боль или ужасное тошнотворное чувство, стиснувшее мои внутренности. Он не понимал. Он вообще ничего не понимал.
— Я не могу отказаться от этого, — нужно говорить убедительно. Разум и логика возьмут верх. Нам обоим будет лучше, если он останется здесь. Мы оба получим желаемое. Если мы уедем в Шотландию, он добьётся чего-то, а я буду сидеть дома, как и положено. Я не смогу вынести этого. — Я уже подтвердила своё выдвижение.
— И это разрушит нас, — он помедлил, как будто не мог заставить себя озвучить свои мысли. Наконец, эти слова все же прозвучали — тихо, так тихо. — В тебе есть сила и величие. Отчасти поэтому я люблю тебя, но я боюсь, что именно это отнимет тебя у меня. Наша любовь стала бы похожа на привязывание птицы к камню.
Я мельком взглянула на вольер и механических птиц, которых настолько забросили, что они покрылись ржавчиной. Они сидели на ветке тихо и неподвижно, превратившись всего лишь в тень прежних себя.
— Если я не воспользуюсь данным шансом, это разрушит меня.
— Что будет, если ты потерпишь неудачу? Ты слышала их, — он махнул в сторону зала. — Эти мужчины не собираются позволить тебе добиться успеха. Они будут брать тебя измором, унижать…
Да, это будет тот ещё вызов. Конечно, я знала, что будет непросто. Мне не нужно напоминание, что это невозможно, что я проиграю. Во мне нет места для подобных сомнений. Вот тут-то меня и осенило.